– Ты действительно думал, что я так легко и тупо поведусь на твою уловку?! – я зарычала, скалясь.
– Какой улов? Уловка? – удивился Денис, плюхаясь на диванчик в углу.
– Ах да. Поспи, дружище, – Я выпустила иглу со снотворной ему в плечо.
– Что ты делаешь?! – Босс вскочил с места, упираясь руками в стол и смотря на уже спящего «Рыжика».
– Пускай поспит, а то ты его совсем загонял и научил всяким гадостям.
– Каким таким гадостям? – он злобно и оскорблённо посмотрел на меня.
– А разве враньё – это не гадость? – удивилась я, выпуская иглу с парализующем веществом в Босса.
Игла со звоном пробила стекло и вонзилась в левую руку этого гада. Он, падая на стул, успел схватиться за шип, но не успел вытащить, хоть это и было бы бесполезно, и так замер.
– Кстати, да, я сразу заметила это пуленепробиваемое стекло. Только думаю, тебе нужно было ставить «иглонепробиваемое», – я злорадно начала каламбурить, «вырезая» себе проход когтем и отодвигая кусок стекла.
– Ах ты маленькая гадость! – в гневе крикнул он на меня, пытаясь двигаться, но мог лишь вертеть головой и говорить. – Как ты смеешь так поступать со своим хозяином?!
– А ты мне не хозяин, – твёрдо огрызнулась я, царапая его спину, и он застонал, – Ах да, кроме парализующего вещества, я ввела усилитель чувствительности. Самый сильный, между прочим. Жаль, что ты всё равно не сможешь почувствовать всю боль тех, кого ты убил, и я не только про испытуемых. Но ты точно разделишь их учесть.
Взяла чёрный коробок и сняла с него крышку, осматривая шприц и невольно рыча на эту жижу, вспоминая ту боль… затем отложила коробок в сторону.
– Но это мы оставим на сладкое. Ты же ещё клялся этим шприцом. Ну что ж, ты проиграл. А Эндер и Визер не такие дебилы, какими ты их считаешь.
– Ты должна мне ноги вылизывать за то, что я дал тебе это и что ты жива! Неблагодарная тварь! – он наконец что-то выкрикнул сквозь боль.
– Ничего себе заява! – удивилась я, хватая его за горло. – Я не просила тебя об этом. И я бы предпочла смерть, нежели эти муки.
– Тогда мои солдаты устроят тебе смерть! – он завертел головой, пытаясь выбиться из моей хватки, смотря в сторону видеокамеры. – Они наблюдают и вскоре будут здесь.
– Никто не придёт к тебе на помощь, так же, как к нам никто не пришёл на помощь, – я покачала головой, царапая ему шею, и Босс вновь застонал. – Все в этом бункере спят сном младенца. И когда они проснуться, будет поздно.
– *Непонятная ругань на нерусском языке, явно с кучей нецензурных слов*! – как-то по-звериному выругался он из-за боли.
– Не выражайся, у нас культурное общество. И терпи. Мы же терпели, – злорадно усмехнулась я, наслаждаясь его болью и муками, страхом и кровью. Даже «хищник» хотел не одномоментно разорвать на части этого гада, а сначала как следует помучить.
– Ты, маленькая сучка! Ты обязана подчиняться мне! Я твой создатель!
– Нет! – я ударила его головой об стол, что тот аж затрещал, хотя я не уверена, что это был стол, и глубже пустила когти в спину Босса, потихоньку разрезая мясо. – Мои родители – мои создатели. В крайнем случае – Аркадий Валерьевич, Ан, Джордж и Адам. Но никак не ты. Мы никогда не будем подчиняться такому тирану, как ты. Так что не мечтай, что мы будем приносить тебе тапочки с газеткой. Кстати говоря о тиранстве. Уволиться у тебя можно если умрёшь, да? Да-да, вижу у тебя в трудовом договоре, что живым из твоей канторы не уйти. А что если умрёшь ты? Прости, твоя кровожадность заразна. Я не отрицаю, что ты гений, раз смог создать такую крупную корпорацию и при этом находиться в тени. Но ты конченный психопат, поднявшийся на крови сотен тысяч людей, который радуется каждой смерти и трупу, который желает больше крови, который не собирается останавливаться или раскаиваться. Я же вижу, что ты хочешь использовать нас как оружие. Только мы никогда не хотели, не хотим и не будем хотеть быть оружием.
– Вы будите подчиняться мне! Вы будите делать всё, что я прикажу! – он продолжал ругаться сквозь боль.
– Да что ж ты за баран такой-то? – вздохнула я, понимая, что моя «проповедь» бесполезна. – Язык – твой враг. Ты сейчас просто раскрываешь свои планы. А ведь я пытаюсь дать тебе шанс раскаяться.
– Я не обязан ни перед кем раскаиваться!
– Правда? А, по-моему, у тебя есть перед кем раскаяться и извиниться, – мои когти коснулись рёбер и позвоночника. – Целые сотни тысяч людей! Сотни тысяч, а то миллионы! Военный магнат, блин, катализатор войн.
– Это моя работа! И я делаю что хочу! Я буду править миром! Я не один такой!
– Хоспадебожемой, – я начала точить когти об его правую руку, как кошка об когтеточку. – Как труп может править миром?