Под этот длинный, но затягивающий рассказ мы подошли к карьеру. Умеет же Леонтий рассказывать! Но меня заинтересовала информация о «начинке» ракет: меня тоже смущал низкий радиационный фон и обилие мутантов. Ведь чтобы это всё сформировалось под воздействием радиации потребовалось больше чем три года – война продлилась три с небольшим года. Я потупила взгляд на свою лапу, вытягивая и втягивая когти, пока представители поселения переговаривались с охраной карьера. Или я всё-таки плод этой «радиации»? Но к чему был тот сон, когда я оказалась прикованной в какой-то лаборатории? И как объяснить моё исчезновение? Ведь по воспоминаниям и словам Вики, у меня не было причин сбегать. Или были…? Нет! Я не такая! Что за странные мысли опять кричат в моей голове?
– Аликис, ало! Ты опять зависла? – солдат щёлкал пальцами перед моим лицом, трогать меня в таком состоянии никто не решается, – Мы уже идём дальше. Аликис?
Я встрепенулась так, что очки слегка сползли не нос, открывая обзору мои хищные глаза. Солдат насторожился. В поселениях ни для кого не секрет, то что я мутант. Я старалась скрывать это от учёных, чтобы не стать объектом для исследований, хотя пусть для начала поймают меня.
– Всё в порядке, – я поправила очки, пряча оскал, и солдат облегчённо выдохнул.
Мы пошли догонять ушедший вперёд отряд. Все привыкли к тому, что я могу «зависнут», и особо не реагируют на это. Я стала осматривать этот карьер.
Всё же какой это огромный карьер! Город родился благодаря ему и сколько лет он процветал за счёт карьера и сейчас многое зависит от него. Границы этого карьера скрываются где-то за горизонтом и каждый раз, когда я здесь бываю, меня охватывает некий восторг. Но не смотря на его величие, он всё равно казался мёртвой ямой, ведь где-то там внизу не ездили огромные БЕЛАЗы, не суетились люди, а по заросшим рельсам не ездили поезда с рудой… Только мёртвая тишина, вместо гула техники и подрыва руды, изредка звучал пронзительный вой мутантов, от которого отряд вздрагивал и осматривался. Руду добывают на самом дне, что крайне осложняет транспортировку. Да и взрывчаткой тут давно не пахнет, а будь рабочая техника вместо чёрных остовов экскаваторов, с которых содрали всё что уцелело от бомбардировки, она бы скрылась под красной пылью – топлива нет. Только самодельные кирки и подъёмники на верёвках с тележками и носилками.
Я спустилась на дно карьера, где по жалобам рабочих и засели многоножки. Эти твари были там и в прошлый раз, но я убила всех и, откуда они взялись сейчас, я не знаю.
Когда осталась последняя многоножка, то она кинулась в расщелину, но не смогла убежать от меня. Мне почему-то захотелось посмотреть куда это хотело убежать. Я прошла дальше по расщелине и оказалась в выгрызенной пещере, полной яиц этих многоножек. Так вот откуда они появились вновь, а я тогда не обратила внимания на возможные кладки.
Я, недолго думая, ударила когтями по камням, вылетели искры и упали на сухую траву, которая воспламенилась, и я выскочила из пещеры. Гнездо было выстлано сеном, ветками и прочими легковоспламеняющимися материалами, поэтому кладка быстро сгорела, но я успела насладиться огнём, походу я страдаю пироманией. Гнездо немного обвалилось от пожара и у яиц не было шансов на выживание. Я посмотрела наверх, где рабочие и охранники с солдатами из отряда удивлённо смотрели на меня и обугленную щель. Я пожала плечами и провела эхолокацию, чтобы найти подобные кладки, но к счастью ничего поблизости не было. Эти многоножки хоть и редкие, но здесь точно не нужны.