Зохен, что за женщина! Как им уживаться? На что он подписывается?
— Меня зовут Билле. Помнишь?
Секундная пауза.
— Да, Билле. — Она приняла предложение. — Ты доедать-то будешь? Или — в койку?
— И то, и другое! — Он отпустил ее и вернулся к грибам. — Я бы еще и выпил.
— Для храбрости? — ехидно уточнила она. Но графин и рюмку на стол поставила.
— Я брала твою лодку, — призналась Тереза, положив голову на грудь Хэнка. — И плавала по озеру.
— На место вернула? — лениво осведомился он.
— Конечно! — Она помедлила. — Ты не думай, я не просто так, мне надо было труп утопить. Я убила там кое-кого.
Женщина-сюрприз, зохенов хвост. А интонация! В стиле «ну извини, я чашку разбила».
— Только не говори, что сделала это впервые и теперь спать не можешь, — пробурчал Хэнк.
Она улыбнулась.
— Мне уже приходилось убивать, ты знаешь.
— Легавые что-то подозревают? — На самом деле, лишь это и имеет значение.
— Нет. Я все следы убрала.
— Ну и забей. Убила, значит, так ему и надо.
Вот чем ей Хэнк нравился — отсутствием интеллигентской рефлексии. Рино, светлая ему память, такую панику бы развел, что только держись. В итоге она почувствовала бы себя виноватой, сомневалась и страдала. Практичный циник Хэнк исходил из того, что его женщина виноватой быть не может. Во всяком случае, во внешних отношениях. Если бы забыла запереть лодку в сарай, тут была бы виноватой без разговоров.
— А за что ты его, кстати?
— Он ко мне приставал, — пожаловалась она. — И в лицо из баллончика брызнул.
— Дегенерат, однозначно, — без всякого сожаления промолвил Хэнк. — Я бы тоже убил.
Декада прошла на изумление мирно. Спорили, разумеется, но по мелочам, и до драки ни разу не дошло. Хэнк потребовал, чтобы Тереза заказала себя пристойную одежду — негоже, мол, рассекать по улице в простой юбке:
— Не ходи, как нищая девчонка! Купи себе красивое платье, чтоб не стыдно было перед людьми. С кружавчиками всякими. А лучше два. Разве я тебе денег не даю? И украшения надевай. Возьми Ликины, они в тумбочке лежат.
— У меня свои есть, — огрызнулась она.
Чай, не бедная родственница! Деньги и драгоценности она смогла унести. Достала украшения, надела. Покочевряжилась, но купила из одежды все, что нужно. И плащ на прохладную погоду, и туфли соответствующие. И шелковый халат для ванной. Только дома предпочитала носить растянутую футболку Хэнка.
Еще у них вышел спор из-за чайника.
— Выбрось этот дурацкий заварник, — сказал Хэнк. — У него же крышка растрескалась.
— А мне он нравится! — уперлась Тереза.
— Идиотская посудина! Что в ней может нравиться?
— Не твое дело! Это мой чайник, и я буду пить из него чай. А ты вон хлещи свою водку из графина, пока я его не разбила на хрен!
И она поставила чайник на самую середину стола — с такой силой, что чуть сама не расколотила. Хэнк скрипнул зубами. Он не понимал, как отстоять свои права хозяина дома без физического воздействия. Опыта такого не было.
Выпив чаю, Тереза остыла. Обратила внимание на угрюмую задумчивость Хэнка.
— Билле, ты чего? Обиделся? Не буду я разбивать твой графин, это я так, для красного словца. Прости.
Да ладно? Она извиняется?
— Только не вздумай выкинуть мой заварник, понял? Это любимый чайник Рино.
— Проклятье, — выдавил он. Все сразу стало ясно. — Извини. Я не знал.
Так и жили до отъезда Хэнка. Собирая ему рюкзак в новый рейд, Тереза сказала:
— Ну, что? Никто никого не поубивал? Испытательный срок пройден?
— Я тебя не испытывал, — возразил он, облачаясь в форму.
— А я тебя — да. — Ехидные смешинки в глазах. — Ты хорошо смотришься в форме, Билле.
Эта форма — для корабля. Плотные черные брюки, черная рубашка со знаками различия, серый шейный платок. Не совсем парадная, но не для боя. Десантная форма другая, больше похожа на спортивную.
Он поглядел в зеркало, провел рукой по тщательно выбритой макушке.
— Я буду скучать по тебе.
— Можешь не скучать. Главное — береги себя. Не хватало мне еще одного мужика за полгода лишиться из-за каких-нибудь пиратов или контрабандистов.
— Я вернусь, — пообещал он.
Чего они стоят, эти обещания! Анджей тоже обещал. Все военные такие. И она такая же. Что она сказала родителям, уходя на войну? Да то же самое. И не сдержала слово.
Как много зависит от того, куда возвращаться! В прошлый раз Хэнк не слишком рвался домой. А теперь чуть ли не с середины рейда начал считать дни. Приятно знать, что тебя ждет женщина. Зубастая и своенравная, но так даже интереснее. Хоть и немного тревожно: что она учудит?