— Вы сделали это специально! Чтобы я пришла к вам унижаться, просить о помощи! Вот что вы имели в виду, когда сказали вчера, чтобы я обращалась к вам, если у меня возникнут проблемы!
— Забавно, — пробормотал себе под нос Люциус. — Но я не преследовал такой цели, увы.
— Тогда какую цель вы преследовали? Я знаю, что вы презираете меня, потому что я магглорожденная, но что я сделала вам такого, что даже спустя столько лет, вы пытаетесь перейти мне дорогу? Я знаю, что вам скучно живётся: вы одинокий, все вас ненавидят…
— Мисс Грейнджер, я бы попросил, — по лицу Люциуса прокатилась волна неприязни.
— Это я хотела вас попросить не мешать мне! Отзовите свою просьбу и сделайте так, чтобы мой проект снова приняли, иначе…
— Иначе что? — поставив чашку обратно на стол, поинтересовался Люциус.
— Иначе в этой школе о вас, как о преподавателе останется только одно невнятное воспоминание!
Люциус приподнял бровь и небрежной походкой приблизился к Гермионе. Остановившись почти вплотную, он прожег её своим взглядом
— Ах, вот как наша птичка запела! — расплылся он в улыбке. — И что, вы пойдёте к Минерве и попросите её уволить меня в начале года?
— Да! — выдохнула Гермиона, сама понимая, как по-дурацки выглядит её угроза.
— С девяносто девяти процентной вероятностью она меня не уволит.
Ответить Гермионе было нечего. Почувствовав себя зажатой в тиски, она с шумом втянула носом воздух, ощутив терпкий, сладковатый мужской запах, исходящий от Люциуса. Он, очевидно, ещё не успел с утра принять душ, накинув халат на голое тело только для того чтобы открыть дверь. Гермиона порозовела. В другой ситуации она сочла бы этот совсем новый для себя запах приятным, но сейчас он показался ей в высшей степени противным, удушливым, заставляющим её отвернуться.
— Верните мне мой проект, — процедила сквозь зубы Гермиона, чувствуя, как изучающе Люциус на неё смотрит.
— Нет, — просто ответил он. Гермиона вскинула глаза. Плотно сжатые губы Люциуса расслабились, глаза наполнились безразличием, он повернулся к ней спиной и снова взял со стола чашку с остывающим кофе. — И не подумаю. Теперь уж точно.
— Вы омерзительный человек! Понятно, почему жена от вас ушла! Она, наверное, только рада, что её жизнь больше не связана с вами! Да и Драко с Асторией наверняка предпочитают не вспоминать о вас. Не удивлюсь, если прецедент, в котором вас обвинял тот журналист, всё-таки имел место быть! — выпалила Гермиона на одном дыхании и в следующую же секунду задохнулась от низости своих собственных обвинений. Ей так хотелось уколоть Люциуса побольнее, что она не удержалась и ударила по самому заведомо уязвимому месту. Слова вылетели, и теперь уже было поздно что-либо менять. — Всем известно, какой вы безнравственный! — неуверенно добавила она.
Чашка с грохотом опустилась на блюдце. Лицо Люциуса вытянулось и побагровело.
— Уж, кому-кому, но не вам уличать меня в безнравственности!
— Что это вы имеете в виду? — нахмурилась Гермиона.
— Я-то уж, по крайней мере, никогда не строил из себя кроткую овечку, жертвующую собой ради любви, а если и имел романы на стороне, то так, что никто в действительности не мог меня ни в чём уличить. Что нельзя сказать о вас с мистером Крамом.
Перед глазами у Гермионы на секунду всё поплыло, и она даже пошатнулась в сторону.
— Да-да, я тоже очень удивился, когда увидел вас на том пляже, на острове Джерси, — слова Люциуса полились сквозь шум, затопивший сознание Гермионы. — Я прибыл туда по делу, а после решил совершить небольшую прогулку по местности. Каково же было моё удивление, когда я застал парочку молодых людей занимающихся сексом прямо средь бела дня на пляже! Сперва меня это позабавило, и я наслаждался чудесным представлением до самого конца. Год назад, знаете ли, я был в Амстердаме, ходил там в эротический театр, где актёры занимаются любовью прямо на сцене. Так вот этот дуэт напомнил мне о том чудесном дне и не будучи замеченным я не нашёл в себе сил тактично удалиться. Вскоре парочка закончила свои страстные лобызания и через несколько минут покинула пляж, пройдя в нескольких метрах от меня, даже не обратив на своего зрителя никакого внимания. Но каково же было моё удивление, когда я узнал главных героев! О нет, правда, в первый момент я не поверил своим глазам! Но ошибки быть не могло: я никогда не забываю тех, кто хотя бы однажды бывал в моём доме…
Люциус замолчал. Пока он говорил свою речь, Гермиону бросало то в холод, то в жар. Язык её онемел. Сперва она залилась краской от стыда, но в конце концов её начало трясти от гнева. Каждой клеточкой своего тела она возненавидела этого человека. И если ещё час назад имя Люциуса Малфоя не вызывало в ней ровным счётом никаких эмоций, то теперь она воспылала к нему ненавистью с новой, невиданной доселе, силой.
— Вы ему рассказали! — прошептала она, едва сдерживая дрожь во всём теле. Страшная мысль парализовала её сознание. Теперь Гермионе стало ясно, почему вскоре после её дня рождения письма от Северуса стали приходить так редко и почему теперь он вел себя так отстранённо.
— Не смог удержаться, — Люциус кивнул. — Он только о вас и говорил, а мне надоело слушать.
— Что именно вы ему рассказали? — стараясь взять себя в руки, уточнила Гермиона.
— Всё. Во всех смачных подробностях! — он оскалился, явно получая от всего происходящего удовольствие. — И даже то, как бесстыдно блестели у вас глаза, когда вы выбрались со своим любовником с пляжа.
— Я вас ненавижу! — сорвалась на истерический крик Гермиона. Она кинулась на Люциуса желая расцарапать его гадкое самодовольное лицо. Но он сделал шаг в сторону, и она пролетела вперёд, уткнувшись в стену. Люциус разразился довольным смехом. Из глаз Гермионы брызнули слёзы.
— Не велика беда.
На мгновение в комнате воцарилась тишина.
— О, Мерлин! Боюсь представить, как это его ранило! — произнесла Гермиона.
— Могли подумать об этом прежде, чем трахаться налево и направо со своими бывшими ухажёрами, — Люциус мерзко усмехнулся.
Гермиона утёрла лицо тыльной стороной ладони и яростно посмотрела на него. Выхватив палочку, она наставила её на Люциуса. По его лицу прокатилась волна раздражения.
— Что, может быть поразите безоружного человека непростительным? Давайте посмотрим, насколько низко вы ещё можете пасть? И знаете, — добавил он. — В конце концов, вам нечего стыдиться! Я вообще не понимаю, почему вы так переживаете из-за всего этого! К моменту, когда я встретил вас с Крамом на пляже, вы уже не состояли с Северусом в отношениях, так что искренне не понимаю, вашего негодования.
— Как вы посмели вмешиваться в нашу жизнь? Кто дал вам такое право? — она пропустила его слова мимо ушей. — Северус ваш друг, в конце концов! Могли бы…
— Мог бы что? Ради дружбы сохранить ваш постыдный секрет? Продолжать слушать сомнения Северуса о том, правильно ли он поступил, разорвав с вами отношения и прочую чушь о вашей праведности и благодетели? — он снова приблизился к ней, и кончик её волшебной палочки уткнулся ему в грудь.
— Я не могу вас видеть! — дрожащими губами прошептала она, опуская руку.
— Ну, сожалею, что-то мне подсказывает, что нам теперь придётся видеться часто. Думаю, что ваш отъезд сегодня не состоится. Какой смысл покидать родное болото, если в министерстве о вашем проекте теперь навряд ли скоро вспомнят? Уж я-то позабочусь…