Кингсли произнёс чудесную проникновенную речь о равенстве, единстве и братстве всех магов Соединённого Королевства, душевно поблагодарил своих подчинённых за верную службу и передал слово заместителям, изъявившим желание сказать речь. Так, следующие полчаса, все присутствующие внимали пространным, и, порой, затянутым поздравлениям, начальников отделов. Гермиона, поневоле, слушала все эти речи вполуха. Эостера, абсолютно не проявляла никакого интереса к словам, произнесённым подчинёнными её отца. Она только и делала, что сплетничала обо всех своих знакомых, которых успела до сих пор заметить в толпе, и без лишнего стеснения критиковала наряды стоящих поблизости дам. Рот её не закрывался ни на минуту, но друзья слушали её со снисходительными улыбками, не смея перебивать.
— А теперь, дамы и господа, — раздался в очередной раз голос ведущего. — Поприветствуем главу Отдела международного магического сотрудничества, мистера Блиш…
Голос его внезапно оборвался, что заставило замолчать и Эостеру. Девушка с удивлением посмотрела на сцену, так, словно только сейчас заметила всё происходящее.
— Прошу прощения, — произнёс ведущий. — Мне сообщили, что мистеру Блишвику понадобилось срочно покинуть Британию по неотложному международному вопросу, в связи с чем, речь произнесёт мистер Малфой, глава Международного бюро магического законодательства.
Сердце у Гермионы сделало сальто. Люциус, во всём блеске своего идеально скроенного белоснежного фрака чинно поднялся на сцену.
— Ох, уж этот Малфой, ну и скользкий же тип! — всплеснула руками Эостера и, покосившись на Салливана, произнесла Гермионе на ухо, как можно тише: — Но, согласись: хорош собой!
— Не могу этого оценить, — холодно ответила Гермиона.
— Ты просто думаешь о нём, лишь как о бывшем Пожирателе, но если представить, хотя бы на секунду…
— Эостера, это просто смешно! — выдохнула Гермиона. Слова подруги разозлили её как никогда. — Это всё равно, что предложить подумать о Томе Реддле, не беря во внимание, то, кем он стал! Тебя не было здесь, когда шла война, и ты не видела, как этот, стоящий сейчас на сцене человек напал на нас в Отделе Тайн, как он посылал непростительные заклятия в меня и моих друзей. Три месяца он держал Луну в своём подвале, и мы боялись, что уже не увидим её живой!
— Я не знала этого, прости… — Эостера казалась растерянной.
— Добрый вечер, дамы и господа, — прозвучал сладкий голос Люциуса в микрофон. — Я рад, что мне выпала честь поприветствовать вас здесь в этот чудесный праздничный вечер…
Грудь Гермионы беспрестанно вздымалась от возмущения и накативших воспоминаний, которые невольно возбудила в ней Эостера. В висках у неё застучало, и она практически не слышала слов, которые произносил Люциус.
— …поэтому, я желаю всем нам в будущем году процветания, — говорил он. — И в особенности…
На секунду он запнулся. Глаза его встретились со сверкающим гневом взглядом Гермионы.
— В особенности Отделу международного магического сотрудничества, — продолжил он, отведя взгляд и нервно облизав губы. — Потому как налаживание крепких дружеских взаимоотношений с магическими сообществами других государств является для нас приоритетной задачей.
Люциус замолчал. Он не улыбался. Окинув взором зал, он снова на мгновение задержал его на Гермионе. Но вот зал взорвался аплодисментами, и его лицо приняло свой обычный надменный вид. Люциус натянул самодовольную улыбку и, слегка поклонившись всем присутствующим, покинул сцену.
— Я хочу пить! — сказала Гермиона и, взяв Джастина за руку, повела его к столам с закусками и шампанским.
— Гермиона! — Эостера бросила вслед за ней. — Подожди!
Гермиона смерила её жестким взглядом.
— Прости, что я ляпнула такую глупость! — воскликнула Эостера. — Я такая дура! Конечно, я ничего не знаю о том, что ты пережила! О том, что вы все здесь пережили. Отец отправил нас с мамой в Америку, когда мне было всего десять лет, думаю, он уже тогда понимал, что обстановка накаляется. Я даже не знаю, как отблагодарить его за то, что он, вопреки своему желанию быть рядом с нами, оградил нас от ужасов войны. Мне жаль, что другие дети, такие как ты, Луна и Джастин не смогли этого всего избежать…
— Ничего, — Гермиона примирительно погладила Эостеру по плечу, искренность девушки смягчила её сердце. — Ты не виновата. Это мне не стоило так реагировать. Хорошо, что есть такие люди как вы с Салливаном и Матильдой, кто не видел всего этого ужаса. В вас есть тот невероятный оптимизм и чистота восприятия, которого лишены мы. Вы помогаете нам забыть о том, что мы видели.
На глазах у Эостеры блеснули слёзы, и она порывисто заключила Гермиону в объятия.
После фуршета начались танцы, и только сейчас Гермиона в полной мере осознала, насколько высок был Джастин. Несмотря на то, что на ногах её были надеты каблуки, она едва доставала ему головой до плеч, отчего вальсировать с ним было весьма неудобно. Со стороны, они наверняка смотрелись неуклюже и, когда Гермиону пригласил на танец Салливан, она вздохнула с облегчением. А затем последовала череда танцев с сотрудниками Отдела магических происшествий и катастроф и другими мужчинами, которые симпатизировали Гермионе.
Примерно через час, когда ноги её уже порядком устали, Джастин настойчиво взял её за руку, уводя из-под носа очередного кавалера.
— Прости, что отвлёк тебя, — насмешливо произнёс Джастин. — Но тебя кое-кто разыскивал.
В груди у Гермионы что-то сжалось, когда она увидела рядом с Эостерой и Салливаном Гарри. Недавние воспоминания о битве в Зале пророчеств, о спасении Луны из подземелий Малфой-мэнора заставили её вспомнить о том, что было гораздо важнее всех проблем, с которыми ей приходилось сталкиваться теперь. Что бы там между ними ни происходило, но это по-прежнему был он — её Гарри. Под руку с ним стояла полная рыжеволосая дама, которую Гермиона узнала не сразу. Она даже застыла на мгновение, когда эта дама повернула голову и посмотрела на неё глазами Джинни.
— Гермиона! — она расплылась в радостной улыбке. Гарри тоже улыбнулся ей, подмигнув через круглые стёкла своих очков, точно так же, как несколько месяцев назад его портрет подмигнул Гермионе с картонного вкладыша шоколадной лягушки. Казалось, и не было той их нелепой встречи в лаборатории несколько недель назад.
После сердечных объятий и обмена взаимными комплиментами, выяснилось, что Джинни ждёт третьего ребёнка, и Салливан предложил всем проследовать к столу с пуншем, дабы произнести тост за будущего мистера Гарри Годрика Поттера, хотя Джинни настаивала на том, что родится девочка.
— Я вот только никак не могу придумать имя, — пожаловалась Джинни, беря с подноса песочное пирожное.
— Я бы назвала Розой, — задумчиво сказала Гермиона.
— А мне нравится имя Серафина. Так звали одну из президентов Магического конгресса, — произнесла Эостера, посмотрев на своего будущего мужа.
Салливан в это время очень активно обсуждал с Гарри методы Сектора борьбы с незаконным использованием изобретений магглов. Особенно его интересовали игровые автоматы и рулетки, так что он не обратил на свою невесту никакого внимания.