— Ингардио! — вновь воскликнула она, и Люциус снова отвёл светящийся шар. — Редукто!
Последнее заклятие угодило в рояль и дабы не попасть под град деревянных обломков Гермионе и Люциусу пришлось броситься на пол. Гермиона залезла под стол, а Люциус спрятался за диваном.
— Ты что, собираешься мне весь дом уничтожить?! — проорал он.
— Экспульсио! — вскричала Гермиона, и Люциус едва успел отскочить в сторону, как диван превратился в щепки. — Я собираюсь тебя убить!
— Благодарю за пояснение! — ответил он, прижавшись спиной к книжному шкафу и отводя очередное её заклятие. — Мне уже лет шесть не грозила смертельная опасность! Я уж и забыл, как это захватывающе! Импедимента!
К ногам Гермионы полетела вспышка, которую она с лёгкостью отвела.
— И это всё, на что ты способен?!
— Я не собираюсь тебя убивать!
— Как благородно! Флиппендо! — из палочки Гермионы вырвался оранжевый всполох.
Люциус едва не пропустил его. Ударной волной заклятье прокатилось по стене. Картины рухнули на пол.
— Между прочим, это были портреты моих предков! — прокомментировал Люциус, снова чуть было, не пропустив очередной удар. Книги градом посыпались с полок. — Хватит рушить мой дом!
— Я буду биться до конца! Эверте Статум!
Отведя последнее заклятие, Люциус направил палочку куда-то вверх и в следующую секунду на Гермиону с окна обрушился тяжёлый карниз с гардинами. Пыль, скопившаяся за эти годы в складках бархата, попала ей в глаза и нос.
— Экспелиармус, — раздался над ней его голос, и палочка вылетела из её рук.
Запутавшись в гардине, Гермиона обратила на Люциуса слезящиеся глаза, чувствуя, как руки и ноги её связываются тугими верёвками. Люциус применил невербальное опутывающее заклятие. Гермиона издала вопль похожий на крик зверя попавшего в капкан. Тугие верёвки жгли ей кожу. Она извивалась и кричала, только больше запутываясь в ткани гардин.
— Ненавижу! — кричала она. — Жалкий трус! Даже не смог ударить в меня непростительным! Почему ты не послал в меня Круцио или Аваду, как делал это раньше?!
— Ну, всё, — тихо произнёс Люциус. — Мне надоел этот цирк! Довольно! Хочешь по плохому? Будет тебе.
Схватившись за верёвки, он поволок её в соседнюю комнату. Гермиона отчаянно брыкалась и кричала всё время, пока Люциус тащил её по полу за собой, сперва в холл, а потом по лестнице куда-то вниз, в подземелья. Позвоночник её пересчитал все каменные ступеньки, но она продолжала кричать и сопротивляться, чем только больше калечила себя.
В конце концов Люциус открыл одну из камер и бросил Гермиону туда, освободив от пут сразу же, как только щёлкнул затвор.
— Посиди и подумай, — сквозь зубы процедил он.
— Гадкий ублюдок! — воскликнула Гермиона. Дрожа всем телом, она поднялась с пола и схватилась за железные прутья, едва держась на ногах. — Тебе это просто так с рук не сойдёт! Северус уничтожит тебя, когда узнает!
— Думаю, он меня поймёт, — тихо ответил Люциус, после чего удалился.
Гермиона рухнула на каменный пол. Страшная обида разрывала ей сердце. Слёзы хлынули ручьём. Она не смогла бы сказать точно, сколько времени плакала, потому что в какой-то момент просто провалилась в темноту.
***
Первое, что ощутила Гермиона, начав приходить в себя, была боль. Боль во всём теле. Смутные картинки прошлого дня промелькнули в её сознании.
— О, Мерлин! — промычала она, пытаясь приподняться на локтях. В следующую секунду она осознала, что уже не находится в подземелье. Гермиона лежала на кровати — на очень большой мягкой кровати. Она с трудом приоткрыла глаза и оглядела комнату обставленную изящной дорогой мебелью, всю залитую ярким утренним солнцем.
— Наконец-то ты проснулась! — обеспокоенное лицо Люциуса сейчас же возникло перед ней.
— У меня всё болит, — простонала она.
— Ты сама виновата. Не стоило так сопротивляться, когда я волок тебя по лестнице в подвал.
— Спасибо за наставление. В следующий раз буду знать, — Гремиона прикрыла глаза. — Может дашь мне какое-нибудь зелье?
— У меня здесь почти ничего нет. Несколько противоядий, зелье от ожогов, совсем немного восстанавливающего и ещё от похмелья.
— Восстанавливающее, — прохрипела Гермиона.
Люциус помог ей выпить зелье, и через несколько минут она почувствовала прилив сил.
— Я ухожу, — проговорила она, пытаясь выбраться из-под мягкого белоснежного одеяла, но Люциус не позволил ей это сделать. Он навис над ней, упершись коленями в кровать по бокам от её бёдер.
— Я не позволю тебе уйти, — медленно проговорил он. — Если будешь сопротивляться, то я снова посажу тебя в подвал, но уже на цепь.
Гермиона попыталась высвободиться и оттолкнуть его, но Люциус снова схватил её за руки. Сильная боль в запястьях, на которых после вчерашних пут остались безобразные красно-синие следы, не позволила Гермионе сопротивляться и дальше.
— Как больно! Отпусти! Делай со мной, что угодно, только не трогай больше мои руки! — взвыла она.
— Мне нужно только узнать правду, — Люциус ослабил хватку. — Только один вопрос.
— Какую ещё правду?! — воскликнула Гермиона, без сил опуская голову на подушку. — Ты сумасшедший! О, Мерлин, если бы я только знала…
— Пожалуйста. Я больше не причиню тебе боль, — снова заговорил он. — Только скажи мне честно, была ли у тебя интимная связь с мистером Финч-Флетчли?
Гермионе показалось, что её внезапно ударили молотком по голове. Она ожидала услышать, кажется, что угодно, но только не такой вопрос.
— Да не нужен мне никакой мистер Финч-Флетчли! — что было мочи закричала она. — У меня с ним ничего не было! — Люциус вздрогнул и опять крепко сжал её руки. Гермиона снова взвыла от боли. — Я говорю правду!
— Прости! — Люциус разжал кулаки. — Прости! — торопливо повторил он. — Зачем тогда ты говорила вчера обратное? Зачем сказала, что в отличие от меня он смог добиться тебя?
— Специально, чтобы позлить! — потирая онемевшие запястья, простонала Гермиона. — Ты был так уверен, что мы с ним любовники.
— Значит, после той ночи, когда ты пришла в мой кабинет, в Хогвартсе, у тебя никого не было?
— Нет, — Гермиона обратила на него свой измученный, но как никогда непоколебимый взгляд. — Никого.
В комнате воцарилась тишина. Люциус тяжело дышал. Ноздри его раздувались, и он выпрямился, продолжая неотрывно смотреть на Гермиону, пока та не закрыла глаза. В следующий момент Люциус слез с неё и лёг рядом, после чего она ощутила осторожное прикосновение его пальцев к своему лицу. Широко распахнув глаза, она посмотрела на него с недоумением, тогда как он нежно провёл по её плечу, руке. Когда пальцы его коснулись запястья Гермионы, она невольно отдёрнула кисть.
— Не бойся, — произнёс Люциус. В голосе его слышался сейчас какой-то особенный трепет. — Ничего больше не бойся.
Взяв Гермиону за руку, он медленно поднёс её пальцы к своим губам и поцеловал. Затем приник к её волосам, щеке, уголку губ и, наконец, самим губам. Сначала едва ощутимо, потом более настойчиво. Гермиона хотела было оттолкнуть его, но его запах обволакивал её. Жар его тела больше не вызывал в ней страх, она внезапно поняла, что больше не хочет сопротивляться. Рука её легла ему на плечо, и она ответила на его поцелуй. Оторвавшись от губ Гермионы, Люциус снова стал рассматривать её лицо, провел рукой по её губам, её телу, поверх одеяла, словно бы только желая удостовериться, что всё это происходит наяву.