— Тебя победила гардина? — уточнил он, так словно это было самым занимательным фактом из всего её рассказа.
— Да, вообще-то я планировала его перед этим убить. Но вот сейчас я сижу и думаю, что мне, вероятно, стоит принять его предложение.
Северус расплылся в улыбке.
— Я надеялся, что отпустив тебя, позволю тебе жить нормальной жизнью.
— Что ж, могу сказать, что твой план полностью провалился! — с жаром заметила Гермиона, и они помолчали пару мгновений, пока она не спохватилась. — Знаешь, у меня тут есть один амулет. Мне его подарил Виктор.
Северус перевёл на неё заинтересованный взгляд.
— Он болгарский и вроде бы очень древний, — продолжила она, извлекая амулет из кармана. — Тут написано, что его владелец будет счастлив только тогда, когда сможет открыть своё сердце.
Снейп взял серебряный амулет из её рук и, направив на него палочку, начал нашёптывать заклятие. Гермионе всегда нравилось, когда Северус исследовал магические предметы — он так по-особенному прищуривал глаза.
— Подделка, — презрительно выплюнул он в следующий же миг, небрежно отбросив амулет на стол. — Ты и сама бы это поняла, если бы только захотела проверить… Ему не больше пяти лет. Это всего лишь безделица. В нём нет никакой особенной магической силы. Мастер, конечно, наложил на него чары, дабы сохранить товарный вид, но счастливой ты способна стать и без какого-то там амулета!
В комнате повисла тишина. Только старые часы на каминной полке мерно отсчитывали секунды. Прошло уже шесть лет с того момента, как Гермиона купила их на небольшой барахолке на окраине Лондона, совсем недалеко от её нынешней квартиры, а они всё ещё шли. Гермиона взяла амулет со стола и бережно положила его обратно в свой карман. Она вдруг поняла, что как бы ни сложились дальнейшие события — жизнь её уже никогда не будет прежней.
— Ты любишь его? — тихо спросил Северус, выведя её из задумчивости, и Гермионе показалось, что вопрос этот окончательно разрезал надвое всю её жизнь.
— Я совсем не знаю этого человека, — проговорила она осипшим голосом. — Я всегда думала о нем только как о Пожирателе Смерти. Я не могла даже представить… Всё произошло так быстро!
Дрожащей рукой Гермиона оттянула ворот свитера, который внезапно показался ей ужасно тесным, и обратила на Снейпа полные слёз глаза.
— Как мне понять, что он не обидит меня?
Северус тяжело вздохнул. На его лице отразилась усталость.
— Люциус жестокий, самовлюблённый и эгоистичный человек. Я не могу этого отрицать, — сказал он. — С ним бывает нелегко. Хотя, полагаю, не хуже, чем со мной, — печальная улыбка прорезала его лицо, и Гермиона улыбнулась в ответ. Из глаз её потекли слёзы, которые она больше не могла сдерживать. — Но вопреки всему, что ты о нём знаешь, он далеко не так плох. Люциус никогда не любил и не мог терпеть одиночества. Это его великая слабость и, пожалуй, главное отличие от меня. Я всегда был одиночкой, и сейчас уже, стоит признать, что в моём одиночестве виновата не только судьба… Я ведь, в сущности, никогда не страдал от него. Даже наши с тобой отношения не смогли этого изменить. Люциус же никогда не был один. Он просто не привык. Он рос в хорошей семье, воспитывался в уважении к семейным ценностям, рано женился. Все, что он делал в своей жизни — он делал во благо своей семьи, так или иначе. Не важно, как это у него в итоге получалось… Поэтому, самым тяжёлым ударом для него стало то, что все они покинули его. Вероятно, я не должен тебе этого говорить, — Снейп качнул головой, — однако, когда Драко принял решение увезти Асторию и Скорпиуса в Америку, Люциус на коленях просил его этого не делать. Драко винил Люциуса за то, что тот не оградил их от этого мерзкого скандала вокруг Астории. Нарцисса тоже не смогла ему этого простить. У неё к нему, были и собственные претензии, но публичное унижение стало для неё последней каплей…
Не знаю, что там между вами происходит, — добавил он, — однако, если Люциус предложил тебе связать с ним свою судьбу, то это отнюдь не его очередная игра. Было бы хуже, если бы он этого не предложил. В таком случае, ему пришлось бы уже иметь дело со мной.
Воцарилось молчание, и Гермиона услышала, что часы на каминной полке, тоже больше не шли. Вот уже пять минут, как стрелки их навеки остановились.
Тыльной стороной ладони Гермиона стёрла с лица слёзы. Она встала с дивана и подошла к креслу в котором сидел Снейп. Присев на подлокотник она обняла его и он мягко погладил её по спине.
— Спасибо тебе за всё, — прошептала Гермиона, и, заключив её лицо в ладони, он по-отечески поцеловал её в лоб.
***
Следующим утром Гермиона прибыла в министерство одной из первых. Она изрядно нервничала. Несмотря на слова Северуса и все ее мысли об их с Люциусом воссоединении и том прекрасном, что она испытывала к нему, где-то в глубине души она всё ещё опасалась, что произошедшее между ними могло оказаться фарсом и было лишь его способом в очередной раз поиздеваться над ней.
Когда она вошла в его кабинет, он уже был там. Люциус моментально повернулся к двери, когда вошла Гермиона. Несколько мгновений они молча смотрели друг другу в глаза, не решаясь произнести хоть слово.
— Может, мы перенесёмся к тебе домой? — первой нарушила тишину Гермиона. Сердце её стучало как сумасшедшее.
Люциус без лишних слов взял её за руку и они трансгрессировали. Гермиона едва не упала на пол, когда они приземлились в разрушенном ею каминном зале Малфой-мэнора, но Люциус успел её поймать. Он с беспокойством посмотрел на неё.
— Это моя пятая трансгрессия за двое суток, — объяснила Гермиона, держась за его руку.
Обретя равновесие, она отошла от него на несколько шагов стараясь оценить ущерб, который нанесла жилищу Люциуса два дня назад.
— Прости, что испортила твои вещи, — сказала она, поднимая с пола клавишу от рояля и кладя её на изуродованный стул.
— С этим залом у меня всё равно было связано слишком много неприятных воспоминаний, — бросил он.
— Люциус, — Гермиона подошла к нему, вглядываясь в глаза. Она несмело провела рукой по его щеке, и он невольно подался всем телом ей навстречу. — Тот вопрос, который ты задал мне, я… уже вчера, с самого начала знала на него ответ.
— Да? — на лице его отобразилось сомнение.
Гермиона слышала, как сбилось его дыхание, заметила, как чаще стала вздыматься под тонкой тканью рубашки его широкая грудь. Как бы она хотела снова прижаться к ней, забыв обо всём!
— Но мне нужно точно знать, что ты чувствуешь ко мне, — прошептала она. — Ты сказал, что устал от игр. Дело в том, что от них устала и я. А потому я должна быть уверена, что я действительно нужна тебе, и, что мой ответ, не будет лишь частью удовлетворения твоего самолюбия.
По лицу Люциуса прокатилась судорога. Он прикрыл глаза и отошёл от Гермионы.
Ответил он не сразу. Пройдя по залу, Люциус провёл рукой по крышке усыпанного осколками взорванного зеркала стола. Медленные шаги его отдавались эхом, пока он наконец не остановился.
— Я прожил в этом доме всю свою жизнь, — сказал он. — За этим столом сидел ещё мой дед. На нашем фамильном гербе написано «Sanctimonia vincet semper» — «Чистота всегда побеждает». Имелась в виду чистота крови, конечно.
Всю свою жизнь я полагал, что только будучи магом с чистой кровью, возможно обладать тем особенным флюидом, который способен творить любые чудеса. И всю свою жизнь я учился быть способным делать эти самые чудеса. Но вот в чём проблема, я всегда чувствовал, что в чем-то отстаю от остальных. Особенно от тех, кого в моей семье всегда было принято называть «грязнокровками». — Взгляд Люциуса прожёг Гермиону насквозь, отчего внутри у неё всё похолодело. — Грязнокровки и полукровки всегда были лучше меня. Как бы я ни старался, что бы я ни делал. Стоит только вспомнить Северуса — блестящий зельевар, искусный маг. Во многом куда более искусный, чем я…