Несколько лет спустя, получив степень доктора философии, я стал преподавать в университете на востоке штата Северная Каролина. В рамках одного из курсов мои студенты читали диалог Платона «Федон», в котором в числе прочих затрагивается вопрос бессмертия. В лекциях я делал акцент на других доктринах, которые рассматривает в этом диалоге Платон, и не фокусировал внимание на обсуждении жизни после смерти. Однажды после занятия ко мне подошел один из студентов. Он спросил, нельзя ли нам обсудить проблему бессмертия. Его интересовал этот вопрос, потому что его бабушка пережила во время операции клиническую смерть и впоследствии поведала о потрясающем опыте. Я попросил его рассказать мне об этом и, к моему большому удивлению, услышал примерно о той же цепочке событий, о которой несколькими годами раньше говорил профессор психиатрии.
Тогда я стал более активно искать подобные случаи и включать данные о том, как люди переживали биологическую смерть, в курс философии. Однако я осторожничал и не упоминал на занятиях об этих двух конкретных случаях. По существу, я занял выжидательную позицию. Я рассуждал так: если такие рассказы — обычное дело, то, вероятно, я услышу больше, если просто в общих чертах затрону эту тему в философской дискуссии, покажу, что отношусь к вопросу с пониманием, и подожду. К моему изумлению, в каждой группе из приблизительно 30 студентов по крайней мере один человек подходил ко мне после занятия и рассказывал об околосмертном опыте.
С того момента, когда я заинтересовался этой темой, меня больше всего поражало невероятное сходство в этих рассказах, несмотря на то что о своем опыте говорили люди из самых разных религиозных и социальных групп, с разным уровнем образования. К тому моменту, когда я поступил на медицинский факультет в 1972 году, я собрал немаленькую коллекцию рассказов об околосмертном опыте и стал упоминать об этом неофициальном исследовании в разговорах с некоторыми знакомыми медиками. В конце концов мой друг уговорил меня сделать доклад на встрече в медицинском обществе, а за этой встречей последовали и другие публичные лекции. И вновь я обнаружил, что после каждой встречи ко мне подходили люди, чтобы поведать мне о собственном опыте.
По мере того как о моем интересе узнавали все больше людей, врачи стали посылать ко мне пациентов, которых им удалось вернуть к жизни и которые рассказывали о необычайных переживаниях. Другие писали мне письма о своем опыте после того, как появились газетные публикации о моих изысканиях.
Сейчас мне известно примерно 150 случаев околосмертных переживаний. Случаи, которые я изучал, можно разделить на три четко очерченные группы.
1. Опыт людей, которых вернули к жизни после того, как их сочли мертвыми, — после того, как врачи диагностировали клиническую смерть.
2. Опыт людей, которые в результате несчастного случая, серьезной травмы или болезни были на грани физической смерти.
3. Опыт людей, которые рассказывали о своих предсмертных переживаниях близким, которые в тот момент были рядом. Позже эти близкие пересказали их слова мне.
150 случаев предоставили достаточно материала, чтобы произвести его отбор. Частично он был намеренным; например, хотя я обнаружил, что рассказы третьего типа дополняют и не противоречат рассказам об опыте первых двух типов, в основном я исключил их из рассмотрения по двум причинам. Во-первых, это позволяет уменьшить количество случаев для более углубленного изучения; во-вторых, это дает мне возможность придерживаться как можно тщательнее именно опыта очевидцев, опираться на рассказы из первых уст. Таким образом, я провел детальные опросы примерно 50 человек, об опыте которых могу сейчас говорить. Из них случаи первого типа (когда в действительности происходит очевидная клиническая смерть) являются более драматичными, чем случаи второго типа (когда происходит только мимолетный контакт со смертью). И в самом деле, когда я проводил публичные лекции об этом явлении, эпизоды клинической смерти неизменно вызывали больший интерес. Публикации в прессе иногда были составлены таким образом, что у читателей создавалось впечатление, что я имел дело только с такими случаями.
Однако при отборе случаев, о которых пойдет речь в этой книге, я избежал соблазна обсудить только те эпизоды, когда имела место «смерть». Как будет видно в дальнейшем, эпизоды второго типа не отличаются, а скорее говорят о непрерывной связи явления с эпизодами первого типа. Также, хотя околосмертные переживания сами по себе удивительным образом схожи, обстоятельства и сами люди, их описывающие, значительно отличаются друг от друга. Соответственно, я старался дать примеры переживаний, которые адекватно отражали бы это разнообразие. Держа в уме эти требования, давайте подумаем о том, что, как мне удалось установить, может случиться в момент умирания.