– Это кто такой? – обращаясь к женщине, недовольно спросил кучерявый.
– Не знаю…
– Тогда что вы здесь делаете?
Он стремительно поднялся со своего места, подошел к Степану так, чтобы в случае чего схватить его за руку, не позволить уйти. Круче понравилась его хватка. В этом парне чувствовался настоящий мент. Он бы и сам на его месте и в такой ситуации постарался задержать непрошеного гостя.
– Что я здесь делаю? С соседом пришел поговорить.
– С Геннадием Александровичем? – уточнил кучерявый, пытливо всматриваясь в него.
– Да.
– Но его зовут Геннадий Николаевич.
– Не знал, – улыбнулся Степан, ничуть не расстроившись из-за того, что позволил провести себя на мякине. – Имя знаю, а отчество – нет…
– Зачем же тогда говорить?
– Ну, я же не думал, что ты мне крючок бросаешь… Я так понимаю, Геннадия Николаевича больше нет, – понизив голос, хмуро спросил он.
– Откуда вы знаете?
И все-таки кучерявый схватил его за руку. Четко сработал, ничего не скажешь.
– Крючки ты умеешь бросать. А не рыбак… Рыбак рыбака видит издалека. Так же как мент мента… Я и правда сосед Загорцева, но служу в милиции. Начальник ОВД «Битово» подполковник Круча.
– А-а, извините, товарищ подполковник, не признал, – отпустив Степана, невольно вытянулся в струнку парень.
– Как ты мог меня признать, если ни разу не видел.
– Не видел, но слышал. Мы же соседи…
Оказалось, что это был оперуполномоченный уголовного розыска ОВД, расположенного по соседству с битовским, но ближе к центру Москвы.
– Капитан Овсеев…
– А зовут?
– Виктор.
– Тогда скажи мне, Виктор, что произошло?
– Убийство. Причем двойное. В нашем районе.
– Ну что вы такое говорите? – заголосила Наталья Евгеньевна. – Какое убийство! Вы же сами только что сказали, что Гена жив!
– Ревякин! – Овсеев многозначительно посмотрел на своего напарника, призывая его успокоить женщину.
А сам вместе со Степаном вышел на улицу.
– Душно что-то в доме, – сказал он, растирая рукой грудь в вырезе расстегнутого воротника. Как будто что-то давит… И картина эта перед глазами стоит. Красивая девушка – фигура, лицо… Было лицо. А сейчас – сплошной ужас. И с ним то же самое… Я, наверное, сумбурно объясняю? – спохватился капитан.
– Что-то вроде того. Что за девушка?
– Тихомирова Мария Давыдовна, восемьдесят девятого года рождения. Совсем еще молодая, ей бы жить да жить… Топором изрубили. Кровищи – жуть… И с Загорцевым такая же картина, тоже топором били – лицо, тело, все изрублено.
– И когда это случилось?
– Сегодня ночью.
– Когда обнаружили?
– Утром. Телохранитель спохватился, заехал за хозяином, а дверь в квартиру открыта. Он зашел и… Здоровый парень, так чуть в обморок не упал, когда увидел. Звонит на «02», бормочет что-то, оператор клещами из него информацию вытягивал…
– Артистов у нас в стране хватает.
– Может, и артист… Им опера с Петровки занимаются. А нас сюда, за женой Загорцева.
– На опознание повезете?
– Сегодня вряд ли. Она же никакая, сами видите. Да и телохранитель его опознал, хватило бы и его показаний…
– Порядок есть порядок.
– Да это понятно… А вы по какому случаю к Загорцеву заходили?
– Дела соседские. Я тут недалеко живу… Значит, убили Загорцева. Живет он здесь, а занимаетесь им вы…
– МУР на себя все взял, мы на подхвате.
– Знакомая история… Зацепки есть?
– Да вроде пока ничего. Дверь не взломана, в подъезде все тихо было. И в квартире вроде бы тоже. Во всяком случае, соседи ничего не видели, не слышали…
– Тела в постели были?
– Да.
– В каком виде?
– Чистое «ню»…
– Следы пиршества, набор посуды?
– В зале все чисто, а на кухне бутылка шампанского. Пустая. Телохранитель говорил, что Загорцев вчера принес. Маша – девушка аккуратная. Выпили, закусили – со стола прибрала. Думала проснуться утром, а в доме – чистота… Проснулась… Я не думаю, что дома кто-то еще был, когда они спать ложились. Может, смерть среди ночи появилась. С топором… А может, и был кто-то третий. Сказка только сказывается…
– Я так понимаю, Тихомирова была любовницей Загорцева.
– Ну да. И спали вместе, и телохранитель говорит…
– Красивая, говоришь?
– Ну, по трупу не скажешь, а фотографии на стенах…
– И кто там с ней на фотографиях?
– Родители, подруги. Ну и парень… Может, я и дилетант в физиогномике, но, по-моему, внешность у него подозрительная. Есть в нем что-то уголовное… Может, он и устроил резню… Но с ним Петровка работать будет. А может, и нас напрягут…
– А вы к нам обращайтесь, если вдруг что.
Степана озадачила гибель Загорцева. Видно, у этого типа было хобби заводить себе врагов. Если так, то жертвой одного из них он и стал… И подполковника совершенно не расстраивало, что любвеобильного бизнесмена убили на чужой земле. Вовсе не хотелось напрягаться лишний раз из-за человека, который навалил на имидж битовской милиции.
Мясное волокно накрепко застряло между зубами. Молодой человек нервничал, пытаясь выковырять его заостренной спичкой. Казалось бы, мелочь, а на душе дискомфорт… Зато его ничуть не беспокоила мысль о том, что позавчера он совершил убийство. Два истерзанных трупа…
Первое время он, правда, переживал. Даже напился вчера вечером. Сегодня с утра похмеляется, но на душе уже спокойно. Вот только бы мясо выковырять…
– Ничего, теперь это чмо наше с потрохами, – сказал его друг, разливая по бокалам коньяк.
– Надо у него еще денег взять.
– И денег возьмем. И машины бы надо обновить. Тебе что больше нравится, «Тойта» или «Сузуки»?
– На «Сузуки» ездят… Кто ездит на «Сузуки»? В рифму попадешь?
– Попаду. Корейская кухня на них ездит… А мы с тобой, брат, суками никогда не будем. Мы с тобой, брат, друг за друга горой. Мы теперь кровью повязаны… Давай за то, чтобы нас ни одна падла не вычислила!
«Братья» подняли бокалы, чокнулись, выпили.
– А кто нас вычислит? Все чисто сделали.
– Сделали чисто, а крови – грязно.
– Лес рубят – щепки летят… Мне даже понравилось… Может, еще кого грохнуть, а?
– А кого вы уже грохнули? – послышался веселый девичий голосок.
«Братья» разом обернулись на звук. Из смежной комнаты в зал входила девушка в мужской сорочке на голое тело. Они-то думали, что их случайная подружка еще спит: выпила вчера много, да и веселиться до самого утра пришлось. Ан нет, уже проснулась. И еще разговор подслушала.
– Да сучку одну грохнули, – поднимаясь со своего места, зловеще протянул молодой человек.
– Вопросов много задавала, – добавил его друг.
Он поднял с пола ее сумочку, отстегнул один карабин из тех, на котором держался тонкий ремешок.
– Не надо! – сошла с лица девушка.
Она все поняла, но время назад не отмотаешь.
– Помо!..
Крик о помощи оборвала мужская рука, закрывшая рот. Молодой человек крепко держал девушку спереди, а его друг подошел к ней сзади и набросил на шею удавку…
Глава 4
Капитан Овсеев прибыл к начальнику битовской милиции без предупреждения.
– Ты бы хоть позвонил, – сказал Степан, пожав ему руку.
– Вы мне телефон свой не оставили, – парировал Овсеев.
И, выдержав паузу, добавил:
– И удостоверение личности не предъявили… А я потом думал, вы это или не вы.
– Сейчас видишь, что я.
– Вижу… Я бы начал с хорошей новости, но такой нет.
– Начни с плохой, – насторожился Степан.
– Это все, конечно, бред, ничего серьезного вам не угрожает, но все же… В общем, тут один товарищ из прокуратуры под вас копает. По делу Загорцева.
– Из какой прокуратуры?
– Из окружной. Следователь Сватков.
– Знаю такого, – кивнул Степан. – Нормальный мужик.
– Он-то нормальный, а из военной прокуратуры – ненормальный. Следователь Загорцев, двоюродный брат потерпевшего. Знаете такого?
– Встречались.
– Он утверждает, что вы угрожали его брату убийством.
– Угрожал. Сказал, что, если увижу рядом со своей женой, убью. Загорцев к жене моей клеился.
– Да, брат Загорцева это признает. Геннадий Загорцев говорил ему, что ему очень нравится одна женщина, но у нее муж – начальник милиции. Они ехали к нему домой, когда он увидел ее машину. Вышел к ней, а тут вы… И схватили его за грудки.
– Ты женат?
– Да.
– Тогда ты меня поймешь.
– Я-то понимаю… Но следователь Загорцев утверждает, что вы преследовали его брата. В частности, вы натравили на него омоновцев…
– А сивой кобылы там не было?.. Спасибо тебе, Виктор, за оружие.
– Не понял.
– Предупрежден – значит, вооружен… Ты-то хоть не сомневаешься во мне?
– Да я-то нет, – неуверенно пожал плечами Овсеев. И немного подумав, спросил: – А зачем вы тогда к Загорцеву заходили? Ну, когда мы у него были…
– Морду ему набить заходил, – честно признался Степан.
– Из-за жены?
– Я бы не сказал… Ты, конечно, знаешь про клад, который нам вывалили.
– Про клад? – Овсеев разыграл удивление и сделал это неубедительно.
Но Степан пристально смотрел на него, разоблачая скрытую насмешку.
– Знаешь, знаешь… Семьдесят пять процентов от клада.
– А-а!.. Да, что-то слышал… Так это у вас было? – снова сфальшивил Виктор.
– У нас. И сделал это как раз ваш Загорцев. Угадай: зачем?
– Вам насолить?
– Я бы сказал, нагадить… И нагадил…
– За такое убить мало.
– Ты, Витя, меня не провоцируй, – улыбнулся Степан. – Предоставь это Сваткову… А тебе еще раз спасибо!
Круча выпроводил Овсеева и вызвал к себе Комова.
– Помнишь омоновцев, которые «Порше» обидели?
– Ну, как забыть? По ночам снится, как они его хорошего мням-мням-мням-мням…
– А номер их «четверки» не снится?
– Так вроде же забыли.
– А теперь надо вспомнить.
– Хорошо, сделаю запрос в архивные файлы. – Комов шутливо постучал себя пальцем по голове.
– Одних твоих файлов мало. Машина с гражданскими номерами – залезешь в картотеку ГИБДД, определишь владельца, найдешь ребят, которые с ним ехали…
– Зачем?
– А затем, что меня козлом хотят сделать. Сначала отпущенья, а затем опущенья…
– А конкретно?
– Когда омоновцев найдешь, тогда и поговорим. А сейчас мне ехать надо…
Степан мог бы позвонить в прокуратуру, договориться о встрече со Сватковым. Но он решил, что в данном случае эффект неожиданности сыграет ему на руку. Лучше застать недоброжелательного следователя врасплох, нежели дать ему возможность подготовиться к разговору. Поэтому он отправился в прокуратуру без предупреждения.
Следователь Сватков был на месте. И, как оказалось, не один. Степан решительно вошел к нему в кабинет и застал его в компании с капитаном Загорцевым. На столе у Сваткова бланк протокола; военный следователь говорит, а гражданский – записывает.
– Не помешал кляузу строчить? – заполняя своей громадой все кабинетное пространство, спросил Степан.
– Подполковник Круча? – в легком замешательстве протянул Сватков.
Сколько помнил его Степан, он был сдержанным в своих эмоциях человеком, рассуждал здраво и взвешенно, опрометчивостью в своих действиях не страдал. Но ведь и самая крылатая птица может сбиться с курса из-за сильного ветра. А капитан Загорцев, похоже, мощно дул ему в уши.
– А-а, на ловца и зверь бежит! – стушеванно обрадовался военный следователь.
– А потом и сам ловец бежит, от зверя, – колко усмехнулся Степан.
– Ну, вот видите, Виталий Семенович, он и мне угрожает, – показал сопли Загорцев.
Но Сватков и ухом не повел. Он в раздумье смотрел на Степана, не зная, что с ним делать. И выгнать нельзя – не та весовая категория; и говорить, видимо, пока не о чем. Кляузы пока что лишь в стадии аналитической обработки; выводы, может, уже и сделаны, но еще рано предъявлять обвинение.
– Присаживайтесь, товарищ подполковник, – наконец решился Сватков.
– Присесть – присяду, – улыбнулся Степан. – Хотелось бы расставить все точки над «ё». А то какие-то непонятные ветра с этого бугра дуют… Кто там кого-то грозился убить.
– Ветра, говорите, дуют? – растягивая слова, проговорил Сватков.
Казалось, он мысленно подталкивал себя к решительному шагу на ниве очной ставки.
– Да, дуют ветра… – Следователь отложил в сторону бланк протокола, нервно стукнул кончиком авторучки по стеклянному покрытию стола. – Вот, Дмитрий Петрович утверждает, что вы угрожали его погибшему брату.
– Угрожал. И он прекрасно знает почему.
– Значит, вы, товарищ подполковник, сознаетесь в том, что угрожали гражданину Загорцеву Геннадию Николаевичу убийством?
– Но это всплеск эмоций, не более того… Я понимаю, что это уголовно наказуемое деяние. И даже готов понести наказание. Но только за неосторожное высказывание, не более того… Виталик, ну неужели ты думаешь, что я мог убить Загорцева? Да еще таким жестоким образом?
– М-да…
Сваткин озадаченно огладил рукой волосы на голове. Похоже, у него не было слов, чтобы ответить на заданный вопрос.
– Но вы натравили на Гену омоновцев!
– Этот бред я уже слышал. Поэтому я здесь… Откуда такая информация, позвольте спросить?
Зато Загорцеву было что сказать, и он незамедлительно вырвал скрипку из ослабевших рук следователя.
– Я разговаривал с другом покойного брата. Он сказал, что вы приняли его за Гену и спустили с цепи своих омоновцев.
– Своих омоновцев?.. Начнем с того, что структуры ОМОН больше не существует. Есть отряд милиции специального назначения, который мне напрямую не подчиняется…
– Ну, это детали. И причем похожие на отговорку, – парировал Загорцев.
– Допустим, омоновцы были…
– Были!
– Друг вашего покойного брата написал заявление по этому факту?
– Нет.
– Почему?
– Он боится.
– Кого?
– Вас боится. Вы ему угрожали…
– Вы, молодой человек, ошиблись дверью. Если вы хотите свести со мной счеты, то вам нужно обращаться в прокуратуру по надзору. Или в отдел собственной безопасности. А вы мешаете людям работать, путаете их своими домыслами. – Степан выразительно посмотрел на Сваткова.
– Ну, не то чтобы мешают…
– Но путают…
Сватков был близок к тому, чтобы согласиться с этой версией. Но «да» в ответ так и не сказал. Зато попросил Загорцева зайти к нему завтра. Капитан молча кивнул, соглашаясь, но прежде чем уйти, попытался надавить на Кручу взглядом. Но его внутренней силы не хватило, чтобы справиться с ним. Не выдержав ответной реакции, он обескураженно отвел взгляд в сторону и был таков.