– Товарищ генерал, товарищ Свиридов! От имени всех прибывших я выражаю вам лично и всему личному составу вашей части глубочайшую благодарность!
Председательница женсовета от Веденеева очень волновалась.
– Мы даже мечтать не могли о таком теплом и сердечном приеме! Любой, встретившийся на улице, готов помочь нам, в детском саду наших детей принимают как родных, везде всяческая помощь и поддержка! Анатолий Иванович! А путевки ребятишкам и вместе с матерями! А психологическая помощь! А помощь вашего женсовета! Это все как сон!
– Нонна Валентиновна, я хорошо понимаю ваши чувства, но нельзя ли поконкретнее. Проблемы, вопросы?
– Мы здесь у вас неполную неделю, но уже начинаем привыкать, что проблемы не существуют, потому что они мгновенно решаются! Проблемы с трудоустройством – но они решаются. Несколько человек уже договариваются с председателем колхоза Трофимовым, они хотят переселиться туда и работать в колхозе. Бригада под руководством полковника Веденеева успешно работает. Несколько человек уже оформляются на аэродром, на радиолокационную станцию. Наши женщины с медицинским образованием проходят собеседование перед зачислением, несколько человек скоро начнут работу в предприятиях общественного питания, в детской молочной кухне, в кафе, в пекарне, в булочной, в ресторане … Пенсионеры проходят диспансеризацию! Анатолий Иванович, вы спасли нас …
ЭКСКУРСИЯ в ТУЛУ
На «экскурсию» в Тулу Свиридов взял с собой Карена.
Завод по выпуску несъемной опалубки работал далеко не в полную силу – кое-где еще только завершали монтаж оборудования, по цехам слонялись австрийские инженеры, которых можно было отличить от местных по франтоватым спецовкам и желтым защитным каскам …
В целом, как определил Карен, тут конь явно еще не валялся.
Не желая «светится» гости назвались представителями строительной фирмы, заинтересованной в использовании метода несъемной опалубки, и их с удовольствием окружили австрийцы, изнывающие от безделья.
Переводчик с трудом справлялся с потоком информации, и Карен спросил, не владеют ли иностранные инженеры английским языком. Те довольно заулыбались и дальнейшая беседа шла на английском языке. Свиридов помалкивал и не столько слушал, сколько пытался установить мысленный контакт с кем-нибудь из австрийцев.
Это ему удалось, и он уже в пол-уха слушал рассказы о преимуществах метода, о пятизвездочном отеле, построенном за 10 месяцев методом несъемной опалубки, о постройках в Голландии …
Здороваясь затем с директором строящегося завода Свиридов без труда обнаружил его полную несостоятельность как руководителя, и вдобавок еще и ярко выраженную склонность к воровству на грани заболевания …
Удалось увидеть и часть технической документации – вся она была на немецком языке.
Свиридов, разглядывая один из чертежей, поинтересовался – а почему все надписи на иностранном языке? Ему ответили, что таково условие контракта, заключенного с австрийцами столичным Управлением экспериментальной застройки.
– Что скажешь? – поинтересовался Свиридов у Карена в мчащейся к Москве электричке.
– Бардак среднестатистический, ничего нового. Оборудование довольно простое, но если его разрабатывать заново … Долго и дорого. Все можно изготовить на нашем заводе, только оснастка понадобится. Если бы еще чертежи …
– А если у тебя будут все чертежи, тогда как?
– Рабочие? – уточнил Карен, – Тогда месяц на опалубку, сколько-то на ее изготовление … И поехали хоть в Голландию! Если не поймают.
– А то ты не внесешь в чертежи ничего нового, так я и поверил!
– Ладно, гад начальник. Дай подремать, нам еще долго ехать.
– Жалеешь, что не полетели вертолетом?
– Нет, нет! Ни в жисть! На электричке намного удобнее и главное не тарахтит!
ПРОЕКТИРУЕМ НОВЫЙ ЗАВОД
Фотолаборатория на заводе работала с полной нагрузкой – печатали то, что передал им Свиридов. Фотолабораторией называли это по привычке – тут давно уже стояли сканеры, компьютеры, принтеры и графопостроители, а теперь на рулонной бумаге печатали чертежи с немецкими надписями.
Отсюда они попадали к Карену. Белесый до полной невидимости худой немец переводил надписи и текст, и чертежи шли на кульманы исполнителей.
А сзади кульманов стояли мониторы и на них точные копии чертежей доводили до полного совпадения с привычными отечественными чертежами, а затем эти чертежи обрастали отечественными стандартными деталями, более привычными способами соединения деталей, иными допусками и посадками.