– Это когда ты позвонил?
– Ну да. А на самом деле я улетел в Питер, а оттуда один пьяненький финн вернулся на автобусе в Хельсинки из экскурсии, а потом другой финн улетел в Барселону, потом еще один перелетел в Гренобль, а оттуда в Нью-Йорк. А там прямой рейс в Оттаву, а оттуда на небольшой аэродром … В общем туда, куда мне было нужно.
– Там я уже без труда «слышал» их, тех, кто мне был нужен, и пришел в маленький ресторанчик на окраине, куда пришли они. Познакомиться с ними, пригласить женщину на танец было просто – мне сильно помог мой французский акцент. Оказалось, что женщина по матери – француженка, и разговоры на родном языке ее матери сильно облегчили мне задачу. Муж ее, добродушный старичок, французского не знал, был рад тому, что жена может поболтать на ее родном языке.
– Они немолодые? Они поняли, что ты «слышишь» их?
– На самом деле оба они не старые, но выглядят намного старше своих лет. Возможно, это какой-то побочный эффект от той аварии, в которой они побывали на работе. А они работали как раз с излучателями, аналогичными нашим. После аварии их долго держали в госпитале, а потом отправили на пенсию. Они купили домик за городом и уединенно живут там.
– Телепаты они неопытные, ни слушать меня, ни защититься от меня не умеют. И вообще складывается впечатление, что они так и не поняли особенности своего внутреннего языка – мысленного.
– А что-нибудь об их работе ты узнал?
– Практически ничего. Они совсем не знали истинных целей проводимой работы, выполняли все по заданной программе. А разговаривать о работе я и не пробовал, но узнавал все из их информационных полей. Так, посидели за бутылкой вина, поболтали на нейтральные темы и разошлись.
– Ты встречался с ними только один раз?
– Да, больше нужды не было – я все, что мне было нужно, уже знал.
– И кто из них представлял наибольший интерес?
– Женщина. Она работала оператором – по нашим понятиям, хотя там, у них работа организована по иному. А он занимался приборами – приборы практически те же. Обратный путь был простым – в Нью-Йорк, но там меня поджидала неожиданность. В зале аэропорта Кеннеди толстяку-ветерану вьетнамской войны стало плохо, а он оказался хорошим парнем и я немного помог ему. Он задыхался – последствия войны, практически терял сознание и я помог ему добрести до медпункта, а потом поменять билет … Он был из Норвегии, с самого северного побережья. А я даже успел на свой самолет в Париж.
– Ты был в Париже!?
– Да, там я провел целый день. И понял, почему многие любят этот город.
– Париж … Мы с Марго были там … так давно …
– Я обещаю тебе, что мы с тобой побываем в Париже.
ГРИША РИСУЕТ
– Неужели это Гриша? Радуйтесь, люди, нас посетил …
– Кончай, Димка! Вот трепач!
– Гришка, привет!
– Здравствуй, Гришенька!
– Привет нашему таланту!
– Здравствуйте, милые девчонки.
Обнявшись с болтливым Димкой Гриша прошелся между мольбертами.
Дотронулся до плеча бледной узколицей девушки.
– Анечка, здравствуй. Я подойду.
Девушка благодарно улыбнулась Грише.
– Доброе утро, будущие гении!
В студию вошел профессор Василевский и сразу заметил Гришу.
– Чем вызвано столь радостное для нас событие? Нас посетил сам Свиридов!
– Здравствуйте, Генрих Савельевич. И вы туда же …
– Не сердитесь, Гриша. Просто все мы рады вас видеть. Ведь это бывает не часто …
Профессор прошел между мольбертами, рассматривая работу студийцев.
– Сегодня мы с вами должны завершить наш труд. Продолжаем работу. Григорий Анатольевич в свободном полете, как обычно …
И профессор стал присаживаться к рисующим студийцам, обсуждать их работу, вносить коррективы.
А Гриша стал обходить мольберты по другому маршруту, чтобы не столкнуться с профессором, разглядывая рисунки на мольбертах и поглядывая на предложенную для рисования композицию.
Предметы, составляющие эту композицию, были просты, но их расположение вызывало у рисующих затруднения из-за частичного экранирования одного предмета другим. Гриша сразу подметил эту особенность композиции и для себя мысленно разъединил предметы.
Так он добрался до мольберта девушки Анечки и увидел, что именно экранирование предметов затрудняет процесс ее рисования.
– Ты видишь – у меня ничего не получается … Они налезают друг на друга …
– А это ничего, что они налезают. Смотри.
Гриша наложил на мольберт чистый листок бумаги и стал набрасывать рисунок.
– Смотри, я сперва изображаю все предметы так, как будто они стоят отдельно и друг другу не мешают. Видишь? А теперь я спрятал нижнюю часть вазочки за книгой. Видишь? Нижняя часть вазочки просто спряталась, она никуда не исчезла…