Только если человек, осознав свою гибель, обращает свой взор к Создателю и из глубины души кричит: «Господи! Погибаю! Спаси!» — только тогда у него появляется шанс, ухватившись за протянутую ему Господом руку спасения, напряжением всех сил души, «обдирая локти и коленки», выползти из глубины пропасти, в которую затянуло его обманчивое «калифство». И не с лёгкостью совершается это спасение, а, как говорит Апостол в послании к Коринфянам: «спасётся, но так, как бы из огня»!
Кто, как я в своё время, занимался альпинизмом, тот знает, как быстро и легко можно провалиться в пропасть и как трудно из неё потом выкарабкиваться, даже если тебя подтягивают вверх страховочной верёвкой.
К тому же нужно понимать очень важный момент — дьявол всегда внушает пьянице, что он «не болен», что у него «всё под контролем», что он сам сможет справиться с пьянкой, как только захочет. И на все увещевания ближних, видящих со стороны, как неотвратимо погибает его личность, как он умственно и душевно деградирует, несчастный раб «кайфа» возмущённо возражает, что он «в порядке», он не алкоголик, «стоит ему только захотеть…»
Только вот этого-то «захотеть» он как раз и не может, в этом-то и суть рабского плена любой страсти — неспособность захотеть избавиться от неё!
А уж если вдруг пьяница, под действием молитв и увещеваний близких, всё-таки стал понимать свою зависимость от «зелёного змия», особенно когда здоровье, разрушаемое алкоголем, начинает давать сбои, и пытается «завязать», тут-то дьявол и натягивает поводок страсти, стягивающий пролужённое водкой горло бедняги! Мол, куда это ты, раб, дёргаешься? Ты мой! И не смей вырываться!
И наступает «момент истины», «карты открыты» — кто кого? И все иллюзии относительно «всё под контролем» улетучиваются, и человек сознаёт, что он просто несчастный больной алкоголик, как и те, которых он, видя валяющимися под забором, осуждал, думая: «Ну, я-то не такой!»
Никто из тех, кто начинает регулярно употреблять алкоголь, не собирается становиться пациентом наркологического диспансера — отребьем-алкашом. Но путь, ведущий от «культурно пьющего» до «алкаша», всегда гораздо короче, чем этот человек может себе представить. И, встав на этот путь, самому, без Бога, сойти с него практически невозможно. С наркотиками, кстати, действует абсолютно та же схема.
— Послушай, отче! А у этого Татьяниного Григория есть шанс вылезти?
— Есть. Если Татьяна правильно себя будет вести, то вымолит. На моей памяти и не таких отпетых пьяниц вымаливали.
— А что значит правильно себя вести? Смиряться и молиться?
— Именно так. Смиряться и молиться. Не воспринимать мужа как злостного негодяя, а себя — как несчастную жертву. Жалеть его, а не себя. Помнить, что ей самой Господь послал такую скорбь, во первых, во спасение, а во вторых, по силам.
У каждого своя скорбь и свой крест. Без креста не спастись никому. Старец один говорил: «Кто без крестов, тот — не Христов!» А подвигом безропотного несения креста своего и усердной молитвой она может и свои грехи отстрадать, и мужа вымолить. Он сейчас тяжело болен духовно и нуждается в сильной молитвенной поддержке.
Когда в Великую Отечественную войну санитарки с поля боя под обстрелом раненых вытаскивали, то не ругали их и не упрекали за то, что тяжёлые, что стонут или в бреду дёргаются и тащить мешают, не грозились бросить. Наоборот: «Миленький, хороший, потерпи! Доползём и выходим тебя!» И вытаскивали, и выхаживали! Вот так правильно, вот так по-православному и по-русски...
Я Татьяне сейчас такую картинку нарисовал: представь, говорю, двое каторжников, скованных между собою цепью, убежали из лагеря на свободу. А охрана стреляла вдогонку и ранила одного. Бросить нельзя — ты сам к нему прикован. Либо тащи, либо вместе пропадайте, других вариантов нет. Уж если бы раненый помер, ну, тогда отрезай ему ногу, снимай с неё цепь и беги в одиночку.
А твой-то Гриша, говорю, жив пока, слава Богу! Душа-то у него горюет и плачет о своём непотребстве, сама ведь говоришь, что стыдно ему по утрам тебе и сыну в глаза смотреть. А пока стыдно — жив человек! Перестал стыдиться — умирает душа. И то не надо торопиться даже такого «закапывать». Иногда и засохшее дерево после ливня прорастает.
Так вот, говорю, скованы вы браком, как цепью. «Лагерь» — плен греховный, а «свобода» — жизнь по Евангелию, в любви Божьей. Да и «цепь» ваша — Васятка! Родного отца, уж поверь, самым лучшим отчимом заменить сложно, родная кровь всегда к себе тянет. Привлеки, говорю, и его к молитве за папку, уж седьмой год пошёл мальчишке, всё ведь чувствует, всё понимает. Да и папку он своего, грешного, любит же, несмотря ни на что. Вот и просите с ним вместе у Господа вразумления «страждущему» рабу Божьему Григорию да старайтесь сами своим поведением стать достойными просимой у Бога милости.
Молитва, как капля камень точит, так же «протачивает корку греховную» на сердце грешника, и начинает сердце благодать чувствовать и оживает. А оживая, к Богу обращается, очищается покаянием и с Богом общаться начинает. Это и есть результат молитв близких за страждущего и начало его спасения.
Как намолите вы с Васяткой милости Божьей, так ваш папка сам начнёт к Богу за помощью обращаться, глядишь — и на исповедь попросится... Только ты не ругай, говорю, его, не укоряй, не шпыняй безжалостно. Если он пьяный пришёл, так и вообще говорить с ним бесполезно, в такой момент его упрекать — только бесов развлекать.
Дай ему святой водички попить да спать уложи. А уж с утра, когда ему самому от стыда на душе погано будет, не укоряя, пожалей да за помощью к Богу обратиться подскажи. И не учительно, не с высоты своей праведности, а с любовью, с сочувствием. Только так и дьявола посрамишь, и душе мужниной толчок в нужную сторону дашь.
Иногда достаточно бывает в душе правильное решение принять, как Господь уже всю твою жизнь меняет.
Словом — «дерзай, дщерь», и вера твоя спасёт вас всех!
Вроде бы, поняла Танюшка мои «метафоры», обещала выполнять наставление и правильце молитвенное, что я ей порекомендовал, записала. Ну а теперь, как говорится, «будем посмотреть». Напомни, Лёша, послезавтра во время проскомидии молитву «о болящем» за Григория прочитать.
— Хорошо, отче, постараюсь напомнить! А много ты видел отмоленных пьяниц?
— Много. И пьяниц видел, отмоленных близкими, и наркоманов, и одержимых другими страстями. Священника знаю, очень кроткого и благочестивого, бывшего пьяницу. Он до рукоположения в священники мастером на заводе был и выпивал сильно, измучил совсем жену своим пьянством. Я тогда ещё в Т-ске в соборе служил, а жена его ко мне на исповедь приходила. Бросить даже хотела мужа-пьяницу одно время, ухаживал за ней какой-то сослуживец непьющий, развестись и за него выйти замуж звал.
Но всё-таки она не развелась, отклонила ухаживания, решила ради детей терпеть. Она тогда только-только воцерковляться начала, училась жить по-христиански. Стала больше молиться, Псалтирь за мужа читать с молитвой «о недужном» на «Славах», в монастыри за него пожертвования посылать, милостыню бедным творить. Съездила к чудотворной иконе «Неупиваемая чаша», молилась там Матери Божьей, акафист этой иконе купила и читать его дома каждый день благословилась.
Примерно через год её «благоверный» в первый раз в храм зашёл — сам! Ещё через какое-то время на исповедь подойти решился, а месяца через три после первой исповеди уже на клиросе читал. Настоятель собора архимандрит Н-й, опытный был духовник, первый учитель мой в пастырском деле, он сразу на этого нового прихожанина глаз положил, увидел в нём нечто.
А ещё через полгода настоятель мой рекомендовал его владыке М-ю как кандидата в священники. Некоторые говорили отцу Н-ю: «Что вы делаете, батюшка? Он же с вином постоянно иметь дело будет! Да ведь он опять сопьётся, себе грех наживёт и вам позор!»
Но архимандрит Н-й только улыбался в ответ, он вообще никогда никому ничего не доказывал, ни с кем не спорил и не оправдывался ни перед кем. И вот уже двенадцать лет служит этот батюшка — бывший пьяница — у престола Божьего, кротость стяжал удивительную, смирение и большую любовь к людям. Весь приход его уважает и ценит. О себе говорит: «Я был мертв и воскрес!»