— Да, она и раньше, в миру, клиросом жила — Ангельским служением... Слава Богу, рад за неё! Чем могу помочь, отче? Пойдёмте, выйдем на балкон!
Мы, помолившись и поклонившись, вышли из храма. Прямо напротив дверей Покровской церкви оказался выход на неширокий, но длинный балкон, с которого открывался превосходный вид на монастырь и часть побережья.
— Расскажите, отец К-ма, как моим бойцам, — Флавиан показал на меня и подошедшего Игоря, — на вершину подняться, мне с моими ногами и тушей об этом и мечтать не приходится, а ребятам бы надо.
— Очень хочется! Можно прямо сегодня? — не утерпел я.
— По такой погоде на вершину не ходят, только недавно дождь перестал, а там, на горе, всё в облаках пока. Ваши если сейчас пойдут, то поднявшись метров на пятьсот в гору, дальше уже в сплошной воде идти будут, да и с дороги сбиться могут в тумане, тем более что в первый раз... А там пропасти! Нет, не стоит им сегодня идти!
— Отец К-ма, — вступил в разговор Игорь, — мне говорили, что здесь можно арендовать машину типа джипа, чтобы по монастырям и святым местам поездить. Как это можно сделать?
— Машину? В Дафни такси есть, по пятьдесят евро в час, да и монастыри некоторые свои машины сдают в аренду паломникам... — Отец К-ма задумчиво посмотрел во двор.
— Подождите-ка... Кажется, вам «белый рояль в кустах» припасён! Пойдёмте-ка вниз!
Внизу, во дворе, отец К-ма подошёл к какому-то молодому монаху с редкой рыжей бородкой и множеством ярких веснушек на круглом лице, стоящему у неработающего фонтана возле трапезной.
— Сергий, здравствуй! Ты здесь как оказался?
— Здравствуй, отец К-ма! Двух паломников из нашего скита к вам в Пантелеимон привёз.
— А ты их обратно когда повезёшь?
— Я их больше не повезу. Они сейчас вещи из машины заберут и на пароме в Уранополь отчалят, у них поездка закончилась.
— Так ты свободен?
— Вроде так. А что?
— Да вот у меня для тебя пассажиры есть, возьмёшь?
— Как благословят!
— Сейчас решим этот вопрос!
Отец К-ма достал из кармана безрукавки (полурясы — как её называют на Афоне) мобильный телефон, набрал номер.
Мы с Игорем удивлённо переглянулись — и здесь цивилизация!
— Отец А-н, благослови! Это тебя монах К-ма беспокоит из Пантелеимона! У тебя сейчас машина с послушником Сергием освободилась, благословишь моих паломников повозить? Цена та же? Спаси тебя Господь!
Он передал трубку Сергию.
— Понял, отче! Благословите! — Послушник повернулся к нам. — Куда поедем?
— Сначала к Иверской, конечно, Хранительнице Афона. — Глаза Флавиана засияли. — Ну и удружил ты нам, отец К-ма! Спаси тя Христос!
— Это Матерь Божья так распорядилась, отец Флавиан, я здесь ни при чём, тут Она всем управляет. Значит, такова воля Божья о вас! Езжайте с миром! Увидимся!
Пока Флавиан вразвалочку дохромал до стоящего снаружи у монастырского крыльца «Мицубиси L200» (сердце какого реального джипера не дрогнет при произнесении этого легендарного имени!), мы с Игорем уже успели «шустрой мышью» обернуться в архондарик и обратно за своими и Флавиановыми вещами, могущими понадобиться в поездке, — штормовками, фотоаппаратами и пластиковыми бутылками с водой.
Когда, запихнув Флавиана на тесноватое для него переднее сиденье, мы залезли на задние, раскорячив наши отнюдь не короткие коленки на стандартно нешироком пространстве пикапского сиденья, послушник Сергий подставил Флавиану мозолистые ладони:
— Евлогитё, папас (благословите, отче)!
— О кириес (Бог благословит)! — ответил Флавиан.
ГЛАВА 12. СВЯТАЯ ГОРА. ПРОДОЛЖЕНИЕ
Кто на Афоне не бывал — тот джиперского драйва не испытывал!
Я, как реальный джипер (пусть ещё с небольшим стажем), убедительно заявляю, что «L200» плюс послушник Сергий за рулём на крутых горных дорогах Афона будет покруче любого «Париж-Дакара»! Раллисты с джип-триальщиками «сидят и курят»!
Так ездить по каменистым впадинам и кручам могут только православные, явно рассчитывающие, что Ангел-хранитель не прикроет в ужасе своих глаз белоснежным крылом при виде несущейся по краю пропасти с фонтаном мелких камешков машины, а крепкой невидимой рукой довернёт в нужный момент рулевое колесо на тот градус, который необходим, чтобы не вылететь с дороги в пропасть или не снести ненароком какую-нибудь скалу, внезапно оказывающуюся в самом неподходящем месте. Увидев в зеркало заднего вида, как я в очередной раз на повороте, зажмурившись, вцепился в дверные ручки, послушник Сергий миролюбиво заявил:
— Да вы не бойтесь! Умереть на Афоне ещё надо заслужить!
Решив про себя, что умереть на Афоне уж я-то точно не достоин, я несколько успокоился, расслабился и даже начал получать некоторое удовольствие от нашего «ралли».
— Батюшка! — Послушник Сергий повернулся к Флавиану. — Вы что, кроме «Иверона», хотели бы сегодня посетить?
— Хотелось бы Андреевский скит, там глава моего первого небесного покровителя Апостола Андрея, я ведь в миру Андреем был, Великую Лавру, конечно, ну и что успеем...
— Понял, батюшка! Тогда благословите, я сам маршрут рассчитаю, чтобы нам побольше успеть захватить.
— Бог благословит, брат Сергий! Вези нас, как сам решишь!
— Тогда, отче, маленький крючок сделаем, в скит Ксилургу заедем, в первое место, где на Афоне русские поселились, тут почти по дороге будет!
Сергий сходу развернул пикап на одной из многочисленных горных развилок, газанул, и вскоре мы увидели справа внизу зелёный купол с крестом на белом восьмиграннике, возвышающийся в гуще леса над кронами деревьев. Ещё через пару минут, спустившись на узкую, мощённую камнем дорогу, мы подъехали к воротам явно не блещущего богатством скита.
— Сейчас отца П-а побеспокоим! Он, кстати, уже тридцать лет на Афоне, хороший батюшка, понимающий, очень строгой жизни.
Сергий сунул руку в прорезь ворот, дёрнул какую-то верёвку, внутри прозвенел колокол. Спустя некоторое время раздался голос:
— Кто там?
— Отец П-л, это я, Сергий, с паломниками из России! Благослови вас посетить!
Через пару минут дверь в воротах открылась.
— Заходите! Бог вас благословит!
За дверью нас встретил среднего роста сухощавый монах лет пятидесяти с небольшим в сером, с расстёгнутым воротом подряснике, подпоясанном нешироким кожаным поясом, с густой седеющей бородой и внимательным взглядом улыбающихся серо-голубых глаз из-под надвинутой почти на самые брови видавшей виды чёрной вязаной шапочки.
Обменявшись священническим приветствием с Флавианом и благословив нас с Игорем, отец П-л повёл нас к низенькому, приземистому, похожему на хижину храму.
— Это соборный храм Успения Божьей Матери, — пояснил он, — один из древнейших храмов Афона.
Мы вошли. Внутри храма было светло, легко и как-то по-деревенски просто. Что-то очень родное, русское чувствовалось во всём облике церкви, при том, что многое — низкий двухрядный иконостас, стасидии по стенам, епитрахиль, висящая на правом столбе Царских врат, серебряная «перчатка» на иконе великомученика Димитрия Солунского — было исключительно афонским. И ещё что-то… как и в «Пантелеимоне» в кириаконе, ощущение благодатного какого-то присутствия, что ли...
Флавиан с отцом П-м вышли из алтаря, где Флавиан, по обычаю, приложился к святому престолу. Мне ужасно захотелось сфотографировать уголок иконостаса с клиросом, где на потёртой стасидии прилажен был какой-то самодельный аналой, на котором стояла то ли Псалтирь, то ли Минея. Рука уже потянулась к фотоаппарату и тут... Я вспомнил, что на территории афонских монастырей без особого благословения фотографировать не разрешают, и вздохнул.
Внезапно отец П-л посмотрел на меня, улыбнулся и мягко сказал:
— Да вы фотографируйте, пожалуйста! Я благословляю!
Я слегка оторопел от неожиданности, потом решил не терять времени на размышления и, успокоив себя флавиановским — «Афон!» — начал щёлкать купленной специально перед поездкой цифровой «Сонькой» направо и налево. Игорь быстренько последовал моему примеру.