еру, нажив капитал, он был уверен, что человек должен сам себе ковать счастье, а не надеяться на какую-нибудь помощь свыше. Нет. В Бога он не веровал.
Придя на квартиру к отцу, увидев его в столь бедственном состоянии, он сразу же распорядился:
– Снимите с него крест! Не видите, что ли, что он его душит!
Виктория несмело попробовала воспротивиться:
– А если папа умрет без креста?
Михаил, позеленев от злости, заорал на сестру:
– Ну-ка пошла отсюда с такими рассуждениями! Папе надо уколы делать, качественные лекарства давать, а не дешевой мистикой заниматься!
Виктория, словно ошпаренная, выскочила из комнаты, а Михаил осторожно снял с шеи отца крест и положил его на сервант… Виктория же, набрав номер телефона, позвонила в храм знакомому батюшке и сказала, что веревочка от крестика душит ее отца, получившего инсульт, когда он двигает непроизвольно рукой и задевает ее, поэтому крест сняли. Можно это или нет? Батюшка закричал в трубку:
– Ты что, хочешь, чтобы он умер? Это бесы снимают с него крест. Немедленно надевайте на него крест. А ты прочти Псалтирь…
Когда Михаил ушел, Виктория надела крест отцу на шею и, выйдя в соседнюю комнату, оставив отворенной дверь, начала громко читать псалмы Давидовы. Александра же подошла и плотно притворила дверь. Но Виктория читала и читала кафизму за кафизмой…
Павел Петрович лежал теперь спокойно. Он даже пришел в себя, открыв глаза и начав реагировать на окружающее. Но вновь встретил ненависть и проклятья своей жены, которая кричала:
– Когда же ты подохнешь! Надоел уже всем!
И Павел Петрович, закрыв глаза, ушел в себя. Резко сдало давление. Он стал часто и тяжело дышать. Началась агония. Умирал он долго и тяжело…
Константин спал у себя в комнате на диване. И вдруг ему начал сниться необычный сон. Словно стоит он на сельской улице возле бани и смотрит по сторонам. Возле бани светло, а все остальное покрыто какой-то серой мутью. Неожиданно он видит Павла Петровича, вышедшего из какого-то проулка, но в каком виде! Лицо, шея, руки у него покрыты угольно-черной грязью, словно он неделю безвылазно работал в шахте. Рубаха, брюки – все заляпано
грязью. Идет Павел Петрович, неуверенно ступая, направляясь к бане. Но в это время из других проулков выходят омерзительнонаглые типчики, с усиками и бородками. Они берут Павла Петровича под руки, поворачивают его и ведут прочь от бани – во мрак. Какое непонимающе жалкое лицо у несчастного Павла! Он растерянно говорит:
– Всю жизнь старался делать добрые дела, и вот…
Константин просыпается, словно от толчка. В ушах у него все
еще слышен растерянный голос тестя. Константин встает с дивана, выходит в коридор, заглядывает в большую комнату. На тахте, боком, лежит Павел Петрович. Глаза закрыты. Он не дышит. Он умер…
Костя вернулся к себе в комнату, присел на диван, вспоминая сновидение – вот оно что! Душа Павла Петровича, выйдя из тела, грязная от грехов, хотела пойти в баню, которая символизировала собой церковь, чтобы, покаявшись, омыться, очиститься от грехов, но было уже поздно. После смерти нет покаяния. Такая вот история…
Как-то я спрашивал одного батюшку, говоря:
– Батюшка, трудно порой бывает, когда видишь, что люди не веруют в Бога, не ходят в церковь!
– Что же делать, – ответил батюшка, – когда умрут, тогда поверят, но будет уже поздно…
Нам, живущим на земле, ещё не поздно, ещё есть время для покаяния.
Господи, помилуй!
2005 год
В книзе животней не записан
Шел двадцатый век. Россия, оставшись без Царя, потеряв свое исконное название, переименованная в Советский Союз, строила царство дьявола на земле – коммунизм…
Один человек, по имени Павел, родился и жил в одной из республик Советского Союза – Казахстане. Детство Павла проходило в сельской местности – в деревеньке Знаменка. Она раскинула свои домишки на казахской земле. Все бы ничего, но находилась Знаменка неподалеку от Семипалатинского полигона. Полигон в то время был секретным объектом, на котором ученые и военные проводили испытания ядерного оружия.
Однажды Павлик, выйдя из дома, увидел девчонку, стоявшую на крыше. Он крикнул ей:
– Ты чего, Олька, на дом забралась?
Она, услышав крик Пала, обернулась и махнула ему рукой:
– Павлик, иди скорей сюда, лезь на крышу, интересное увидишь!
Павлик, заинтересовавшись, сбежал с крыльца, перелез через плетень и по приставной лестнице вскарабкался на крышу. Сказал:
– Ну, чего тут, показывай!
Девчонка указала в сторону горизонта: