Унылая желто-серая равнина простиралась под холодными облаками, ползущими по небу, словно орды варваров. Бурьян, овраги, редкие перелески. Единственным напоминанием о цивилизации были торчащие вдоль дороги, покосившиеся телеграфные столбы.
Это была какая-то другая земля, другой мир. Они могли продвигаться часами, не встретив ни одной деревни. Те, в которых он уже побывал, поражали своей нищетой. Ветхие, серые избы в человеческий рост, построенные часто даже без намека на улицы – казалось, в них ничего не изменилось за последние пятьсот лет.
Кабина скрипела и раскачивалась. Капли дождя вливались одна в другую, образуя на стекле маленькие речушки. Во рту тлела сигарета.
– Самолет, – промолвил сидевший за рулем рядовой, всматриваясь вдаль.
Впереди над дорогой, и правда, обозначилась едва заметная линия крыльев летящего навстречу истребителя.
– Приближается!
– Наш, – спокойно ответил он.
Он уже много дней не видел вражеских самолетов и начинал подозревать, что все они уничтожены.
Истребитель перешел на бреющий полет и через несколько секунд окатил автоколонну дождем раскаленного металла. Лобовое стекло покрыли трещины.
Машина остановилась, и он, остолбенелый, почувствовал, как что-то коснулось его плеча. Он обернулся. Побледневший рядовой беззвучно дергался, выворачивая шею и тупо тараща глаза. Сквозь его стиснутые зубы струилась кровь.
– Черт! – испуганно выдохнул он, отпихивая от себя умирающего. Он выскочил из кабины, обшаривая взглядом смертоносные небеса. Первой панической мыслью было залезть под грузовик, но он тут же вспомнил, что грузовик – мишень. Он бросился прочь от дороги, упал в десятке метров от нее, вцепившись руками в мертвую траву. Самолет сделал второй заход, осыпав колонну новой порцией пуль и снарядов, и, злорадно рокоча, затерялся где-то в облачной дали.
Солдаты с криками носились возле машин, задирая головы к небу. Трещал зенитный пулемет. Он поднялся на ноги, и, машинально отряхнув шинель, пошел звать санитара, хотя знал, что смысла в этом уже нет…
Ослепительный свет, хаос и новая картина.
– Ты читал, что написано у тебя на ремне? Там написано «Бог с нами»! А у них никакого бога нет.
Он стоял на краю небольшого оврага, на сыром дне которого лежало несколько тел с дырами в затылках. Еще один труп валялся у его ног. Он поставил ногу на спину мертвецу и самодовольно поднял руку с пистолетом. Вторая рука запихивала в карман флягу с остатками коньяка.
Рыжий мешкал, прижимая к груди фотоаппарат.
– Неподчинение приказу?
Рыжий навел на него объектив. Голубая вспышка озарила угрюмый полумрак леса.
– Видишь, как просто. Еще разок!
Новая вспышка.
– Сам не хочешь?
Рыжий брезгливо помотал головой.
– На память.
– Нет, господин лейтенант.
Он толкнул ногой тело, и оно, ломая кусты, скатилось в овраг.
– Все по закону. Это война! Если тебе кажется, что в этом есть что-то не…
Он старался подобрать нужное слово, но, растерявшись, лишь похлопал ординарца по плечу. Его былая самоуверенность вдруг бесследно исчезла.
– Пошли, чего застыл! – мрачно проговорил он, направляясь в сторону траншей.
Рыжий бросил последний взгляд в темную пасть оврага и поспешил за командиром, который уже скрылся в шелестящих зарослях лещины…
Ослепительный свет, хаос и новая картина.
Стены подвала покрывал белесый налет инея. Лишь через крохотное оконце под потолком внутрь проникал тусклый свет. Он и Рыжий сидели на ледяном полу, стуча зубами и разминая отнимающиеся пальцы. Рядом лежал труп капитана, с зажатым в руке «Люгером». Еще один мертвец сидел, прислонясь к стене. Сверху доносился гул падающих снарядов.
По грязным щекам Рыжего, который был уже не рыжим, а скорее седым, текли слезы.
– Готов?
Рыжий, весь дрожа, едва заметно кивнул и закрыл лицо ладонями. Он вынул из кобуры пистолет, направил ординарцу в лоб и в следующий миг разнес ему мозги. Тщедушное тело Рыжего откинулось, как тряпичная кукла, и, вздрогнув, осталось лежать на грязном полу.
Ему казалось, он никогда этого не сделает. Тем не менее, рука настойчиво приставила горячее дуло к собственному виску. Он стиснул зубы и закрыл глаза…
Гром. Картинка исчезла, вместе с разорвавшимся шаром. Огонь, едва начавший пожирать огуречные листья, быстро потух под водопадом обрушившегося ливня. Капли струились по чугунному лицу, подобно слезам. На этот раз его слезы были самыми настоящими.
***
Гроза превратила огуречное поле в топкое болото. Утром воздух был девственно чист и свеж. Облака начинали рассеиваться.