А потом снова пришла весна, а за весной лето, а затем осень и зима. Все завертелось в каком-то бесконечном, стремительном круге.
Над ним проносились облака, по нему барабанил дождь, мимо него порхали бабочки и пролетали снежные хлопья. Из года в год голая земля превращалась в цветущее поле, из года в год ее распахивали, собирали урожай и снова оставляли на волю дождям и снегу.
Мир вокруг, казалось, застыл, мерно перетекая из одного времени года в другое. Те же поля, тот же лес, те же фигуры людей вдали. Но вот однажды на пролегающей рядом с полем ухабистой дороге появились тяжелые, тарахтящие машины и десятки рабочих с лопатами. Они расширили дорогу и закатали ее в асфальт. С тех пор оттуда каждые пять минут доносился гул проезжавшего автомобиля.
Потом он как-то заметил, что сторож уже не обходит поле вместе со своей собакой, а его шалаш стоит полуразваленный. Дети больше не забегали к нему и лишь иногда проезжали мимо на своих звенящих велосипедах. Береза подросла и окрепла, став еще более далекой от него. Автострада шумела даже по ночам.
Изменился и он сам. Вода, ветер, холод и зной превратили его и без того скверное одеяние, в почерневшую, безобразно свисающую рванину. Он сильно накренился, но некому было его распрямить: люди исчезли. Поле, которое с каких-то пор перестали пахать и засевать, заросло травой и бурьяном.
«Что происходит?» – думал он, тщетно надеясь, что его сознание однажды угаснет. – «Когда все закончится?»
Он уже мало что понимал, потому что лежал на земле, поваленный порывом ветра. Сквозь остатки его шинели прорастала трава, по ним бегали муравьи. Все умерло и превратилось в прах, даже мучительная вторая жизнь. Лишь солнце, как и прежде, совершало свое обычное плаванье над его головой.
***
– Зачем ты это делаешь?
– Не знаю, просто так.
Девушка в голубом спортивном костюме подняла с земли крест из двух палок с висящими на нем истлевшими лохмотьями и надела сверху какую-то древнюю посудину.
– Да, это же пугало от ворон!
– Только сейчас понял?
Парень в серой футболке привстал с травы, на которой сидел. Его подруга не без труда нашла в земле углубление, в которое прежде был воткнут шест.
– Сколько ж ему лет? Сорок, а может, и больше?
– Я первый раз в жизни вижу пугало… Какое страшное! Представляешь, если оно по ночам встает и скачет по дороге в поисках жертв.
– Не-е, тогда бы оно было в шляпе. Закон жанра!
Девушка, с каким-то мистическим уважением провела рукой по грубой поверхности чугунного горшка. Опустилась ниже, нашла единственную, висящую на прогнившей нитке пуговицу.
– Представляешь, если в нем томится чей-то дух…
– Ты, вроде, хотела фотографировать.
– Да, да… Просто, мне кажется, что его надо сжечь.
– Сжечь?
– Чтобы освободить.
– Ага. Приступай!
Девушка перевела на него нерешительный взгляд. Потом вдруг быстрым шагом направилась к машине.
– Ты чего, серьезно?! Эй!
Через несколько минут она вернулась с пластиковой канистрой в руке и, отвинтив крышку, плеснула бензином на черные лохмотья.
– Пироманьячка, успокойся!
– Дай зажигалку.
– Чокнутая!
Он многозначительно покачал головой, потом нехотя достал из поясной сумки зажигалку и протянул подруге.
– Если будешь продолжать в том же духе, я… Знаешь, бензин сейчас не дешевый.
– Я доверяю своим импульсам.
Девушка подожгла конец длинной, сухой хворостины и поднесла ее к лохмотьям. Почти в тот же миг пугало превратилось в пылающий факел. Пошел едкий, серый дым.
– За что тебя и люблю, – нежно улыбнувшись, промолвил парень.
Они ушли вместе, когда убедились, что огонь окончательно потух.