Теперь я ведаю тебя человек… Вот твой ответ.
… И путь твой открыт мне.
Ледяной холод металла огнем обжег тонкую кожу, и туман видения разом растаял, вновь явив взору темные тени напряженный фигур и влажный сумрак уходящего вдаль коридора. Митар опустил голову, отчего-то такую непривычно тяжелую, будто укрытую отрезом плотного сукна, и с тревожным удивлением уставился на собственные, незнакомые, согнутые руки, почти полностью скрытые нежным, приятно прохладным, изумрудно-голубым, с красивыми отливами жемчуга и серебра бархатом мягкой ткани. А в его пальцах, крепких и сильных, сложенных друг на друга наподобие изящной маленькой лодочки, таинственно поблескивая чернотой неведомого металла, переливающегося радугой на острых, колких сколах граней, завораживающий своей неведомой, пугающей красотой будто живой, в подрагивающих отсветах редких огней, лежал сэртэ.
И глядя на него, Митар точно знал, что никогда уже не вернется к отцу назад.
5
Самое начало Темных арков…
Дир, расслабив усталое, налившееся тяжестью прошедшего дня тело, сидит, вольно откинувшись на твердую спинку потрепанного, старого, скрипучего кожаного кресла, ненадежно покачивающегося под ним на разболтанных временем, расходящихся цилиндрических деревянных ножках. Темная тень угла приятно скрывает его утомленные глаза от яркого света, царствующего посередине наполненной людьми маленькой, вытянутой комнатки с грязноватыми, давным-давно оштукатуренными стенами, сохранившими выразительный фактурный рельеф крупных каменных кирпичей, наполовину спрятанными под приятные, теплые, затертые деревянные панели, наполовину открытыми с кое-где проглядывающей сквозь осыпавшееся светлое покрытие темно-серой, с рыжеватыми пятнами, выщербленной поверхностью камня. В его руках вытянутых, размякших, вольготно разместившихся на широких подлокотниках, мерно описывая кривоватые эллипсы, покачивается кружка: обшарпанная и непритязательная на вид, однако надежно хранящая внутри настоящий, такой редкий и от этого не менее желанный для искушенных северных ценителей клад – серебрящийся глоток смерти. Любимый, аперитив арданцев перед битвами, разжигающий неутомимый пожар крови и тела эликсир древних умельцев Брогана. И, мирдан соан, эта штука сводит его с ума!
Тонкие губы Дира изгибаются в кривоватой, непривычной ему, довольной улыбке. И он, теряя последние осколки рациональной разумности, нещадно благодарит судьбу за то, что никто из них, слава Йерка экусо, после такого щедрого угощения не запомнит эту безумную ночь.
За окном – темные, тоскующие под покровом неймарских беззвездных небес, сливающиеся, врастающие в сумрак захваченного сладким дурманом сновидений внешнего мира безликие прямоугольники Квартала Первых54.
Дир усмехается дерзко и задорно, браза, до чего же скучные, до чего однообразно занудные эти все “первые” – напыщенные академики Неймара, до чего щепетильные, осторожные и … пф-ф… твердолобые старики – жители прошлого. Им никогда не понять их, таких как Дир, молодых прогрессистов, смело бегущих в одну ногу со стремительной, ускользающей жизнью, и никогда не остановить, не победить, ибо само время, неподкупное и безрассудное, будет им судьей. А уж оно-то точно, Дир снова усмехается, несколько удивленный тем, на что способна мимика его словно чужого, обновленного лица, не выберет бесполезных “первых”.
И плевать он хотел прямо с крыши Периодической башни55, что сейчас они здесь – ютятся в тесной, обшарпанной комнатушке Квартала Невидимых56 (ох, уж эти наставительные названия, урлан дэл!), пьют из продырявленных посудин и чувствуют собственной спиной холодные сквозняки дырявых стен и впивающиеся углы старой мебели, ведь когда-то, когда-то…
Мы будем там.
Добавляет низкий, чуть заплетающийся, вкрадчивый и одновременно неровно крикливый голос с хорошо различимым акцентом Аргрона. И Дир, мгновенно перепугавшись до глубины сердца, резким рывком, от внезапного движения болью сводит мышцы шеи, оборачивается и тут же попадает в капкан прищуренного взгляда соседа – мужчины на вид чуть старше себя, серые, почти квадратные глаза на пухлом лице которого горят, будто у спрятавшегося в темных, густых зарослях зверя.
Браза, оказывает он все время говорил вслух.
Дир бледнеет, становясь из розовато-раскрасневшегося пепельно-белым. Однако нежданный собеседник лишь усмехается с пониманием и сочувствием. Его яркий аргронский акцент становится совершенно очевидным, когда в речи появляются арданские слова.
54
Небольшой жилой район Неймара, предназначенный для размещения работающих или прибывающих в городе академиков.
55
Башня в академии Неймара. С давних времен часы на Периодической башни служили для обозначения рабочих периодов и перерывов на отдых.
56
Жилой район Неймара. Место, где находятся квартиры младших магов. Квартал Невидимых по своему внешнему виду практически полностью повторяет Квартал Первых, а также расположен напротив него в назидание начинающим магам.
Младшие маги – ассистенты, стажеры академиков.