Он усмехается с удовлетворением и без тени сарказма.
… Не самое простое, что есть на свете.
Однако Озмар не согласен.
Весны, мой король.
Замечает он, чуть оборачивая голову и тоже смотря в бухту, но не на блестящую бирюзовым шелком, тронутую рябью волн водную гладь, а на неказистые, застывшие силуэты первых энергетических вышек.
Весны?
Усмешка на тонких, красноватых губах Скейлера становится довольнее и шире.
Озмар, ты ли это?
Но Озмар совершенно серьезен. Его взгляд, как и взгляд короля неохотно возвращаются в приятную, синеватую тень кабинета.
Ола, мой король. Я бы не стал недооценивать мастерство итерэ Йормана.
Да, он, и правда, весьма, весьма хорош…
Следы былой улыбки окончательно покидают строгое лицо Скейлер, уголки губ опадают, морщины вокруг щек расправляются, и он вздыхает: печально, но не обреченно, скорее устало и сосредоточенно, готовясь к тяжелой, долгой работе.
Что ж, весны, так весны … Сомневаюсь, однако…
Он возвращается к книге, и Озмар, заметив это, неспешно, под аккомпанемент легкого шороха собственных шагов и шелеста треплющего шторы ветра направляется к массивным, дубовым дверям. А спустя секунду ему вслед привычно раздается приглушенный, чуть рассеянный, оторванный от чтения голос короля.
И, дора, распорядись, чтобы мне доставили трактаты твоих коллег из Эйла Алкаставэра94, итерэ Озмар. Все без исключения. А также пригласи академика Альмантерэ на личную аудиенцию. Выходит, у нас остается не так много времени для подготовки…
Тяжелая створка двери бесшумно открывается перед старым магом. Тот оборачивается и, чуть опустив глаза, кивает.
Арто виэ, мой король.
А затем по своему обыкновению исчезает, лишь ступив ногой в пустое, наполненной тишиной и полупрозрачными, невесомыми тенями пространство коридора.
2
Ей казалось, что этот день никогда не закончится. Не истекут наполненные страхом и безысходной, тревожной опасностью, коварными сомнениями, отступническими желаниями, страданиями, болью, слабостью и гибелью других, долгие, то нескончаемо медлительные, будто готовые и вовсе обратиться вспять, то неутомимо спешащие куда-то часы. Они покинули университет ранним утром, а теперь их окружал плотный, густой дурман лилово-синих миранских сумерек, и где-то там, за этими холодными, враждебными каменными стенами дворца невидимым заревом безбрежной, могучей реки на небосводе разливался кроваво-алый закат, готовый вот-вот схлынуть, покорно уступив место бездне черной, сверкающей бриллиантами мириад звезд ночи. Однако несмотря на все это, Вала не ощущала приближение конца.
Гладкий эфес шпаги приятно холодил ее горячую, липкую от пота и пыли руку, меткий клинок привычно отдыхал в спрятанных за полами черного плаща ножнах. Они поднимались, настороженно, неторопливо шагая по мягким, томно обволакивающим усталые стопы дорогим коврам все выше и выше, с настойчивым безрассудством направляясь туда, где под ногами останется лишь зыбкая пелена воздуха и далекая, спокойная гладь соленого, холодного моря, так коварно, так искусно скрывающая в своей темной глубине смертоносные острые копья подводных скал, над которыми в угоду старым королям с помощью позабытой теперь древней магии было воздвигнуто служащее лишь их венценосным потомкам неприступное сердце этого величественного замка.
Впереди нее, уверенно ставя на широкие ступени гибкие подошвы высоких, сношенных дорожных сапог, поднимался учитель. И полы его удлиненного, свободного пиджака, искусно расшитые по канту плотной ткани замысловатым, однотонным орнаментом, вздымаясь и падая от монотонного повторяющегося движения, обдували ее кожу приятной прохладой, наполняя воздух вокруг неизменным, успокаивающим запахом, всегда преследующим учителя: ароматом редких, душистых пряностей-трав и припорошенных снегом неприступных горных вершин. Справа, непрестанно оглядываясь и замирая, чтобы поправить их защиты, скользил ловкий, быстрый Митар, в своем черном костюме он уже начинал сливаться с сумеречными, серовато-синими, размытыми и наложенными друг на друга тенями стен, вдруг безликой темной фигурой то исчезая, растворяясь в них, то вновь одиноким, пугающим призраком проявляясь, выступая в пятна рассеянного, редкого света.
Курт покинул их еще два пролета назад, Дир – три, а Зира и того раньше. И теперь Вала, готовая ко всему, но уже такая уставшая, обессилевшая, вымотанная молила лишь о том, чтобы там, куда они направлялись, их больше не ждали сюрпризы.
94
Ложа Заблудших. Одно из самых известных научных сообществ и течений в истории академии Мары. Дословно название переводится почти как «клуб любителей развлекательных домов». Общество получило такое прозвище, поскольку входящие в него маги предпочитали проводить свои собрания в развлекательных заведениях и активно использовали иллюзии и трансформации во время дискуссий.