ПЕРВАЯ СТЫЧКА
Однажды, когда другие ученики ушли домой на обед, Йадавапракаша попросил Рамануджу умастить ему маслом тело. В это время один из остальных учеников вернулся в школу, чтобы обсудить со своим учителем отрывок из Чхандогйа Упанишад, который они проходили этим утром. В частности, он спросил о значении слова капиасам, которое встречалось в седьмом стихе шестой части первой главы. Здесь говорилось:
Следуя интерпретации Шанкарачарйи, Йадавапракаша стал объяснять, что под капи-асам подразумевается задняя часть обезьяны и что весь этот отрывок означает, что глаза Господа подобны лотосам, красным, как зад обезьяны.
Когда Рамануджа, который все еще массажировал своего гуру, услышал такое ужасающее объяснение внешности своего возлюбленного Господа, его охватило такое глубокое горе, что из глаз его тут же хлынули горячие слезы. Когда Йадавапракаша почувствовал прикосновение этих капель, он с удивлением взглянул на Рамануджу. Видя его горе, он спросил Рамануджу, что причинило ему такую боль. На этот вопрос Рамануджа ответил: «О господин, мне так тяжело слышать это ужасное объяснение от такой великой души, как вы. Как это греховно — сравнивать прекрасные лотосные глаза Господа с задом обезьяны. Я никак не ожидал, что услышу такую вещь от своего учителя».
Йадавапракашу возмутил вызов его собственного ученика, и он резко ответил: «Я тоже весьма огорчен. Дерзкие слова, сказанные низшим, никак не заслуживают похвалы. Если ты так возгордился, что считаешь себя лучшим учителем, чем я, то позволь нам послушать твое объяснение этого отрывка».
«Все возможно по вашей милости», — ответил Рамануджа.
ЙАдавапракаша усмехнулся. «Сейчас мы увидим, как этот мальчик превзойдет великого Шанкарачарйу,» — сказал он.
Рамануджа оставался спокойным, и когда заговорил, речь его была очень смиренной. «Вместо того чтобы объяснить слово капййсам как зад обезьяны — сказал он, — можно было принять другое его значение. Ка-пи можно принять как ком джалам пибати — того, кто выпивает воду, то есть, иными словами, солнце. Слово йсам может быть истолковано как то, что расцветает под солнцем, то есть, иначе говоря, цветок лотоса. Таким образом, можно понять, что эта мантра Упанишад означает, что глаза Господа прекрасны, как цветок лотоса».
Слыша такое умное объяснение от своего собственного ученика, Йадавапракаша был поражен, и он понял, что Рамануджа был твердым последователем преданной философии дуализма. Преданные понимают, что совершенство жизни заключается в поклонении Господу Вишну, лишенном всяких личных желаний, и поэтому они никогда не стремятся к единству, как это делают майавйдй. Эта философия была прямо противоположна учению Йадавапракаши, и после этого случая его привязанность к Раманудже стала ослабевать.
КОНФЛИКТЫ В ШКОЛЕ ПРОДОЛЖАЮТСЯ
Несколько дней спустя, когда Йадавапракаша давал своим ученикам урок по Таиттирййа Упанишад, он заявил, что Верховный Брахман есть Истина, Знание и Бесконечность. Слыша эту имперсональную идею о Боге, Рамануджа не мог сдержаться. Он тут же возразил против объяснения учителя, сказав: «Нет, этот стих означает, что Всевышний обладает Истиной, Знанием и Бесконечностью, и все же у Него есть собственное существование, которое выше всех этих атрибутов».
Взбешенный неожиданным вмешательством, Йадавапракаша ответил: «Ты слишком самоуверенный мальчишка; если ты не хочешь принимать мои объяснения, зачем ты сюда приходишь? Почему бы тебе не пойти домой и не открыть собственную школу?» Немного придя в себя, он продолжал более спокойно: «Твое объяснение не согласуется с Шанкарачарйей или какими-либо другими ачарйами; будь любезен, оставь свои глупости при себе».