Но он сам тут появился.
Поворот сюжета в моем фильме.
Он был рядом со мной, дал мне то, в чём я нуждалась, как нежность, так и силу. И теперь его объятия стали для меня домом, как ни в один другой.
Каждая песня, которую я слышала, напоминала мне о нём. Каждое туманное утро напоминало мне о его сонных глазах и растрёпанных кудрях, когда он, постанывая, просыпался рядом со мной. Каждый закат напоминал мне, что был ещё один прекрасный день, потому что я видела, как Уайатт улыбался.
Боже мой, я… любила его.
Я люблю Уайатта Хенсли.
И думаю, что он тоже мог меня полюбить.
Бабочки были правы!
Я покачала головой и лучезарно улыбнулась, отчего у меня начали болеть щеки. Мне нужно было сказать ему. Я отвезу Джейка в аэропорт, чтобы полностью освободиться от мыслей и забыть обо всём. А потом я вернусь к нам домой и расскажу ему.
— Спасибо, Дюк, правда.
Я быстро допила апельсиновый коктейль, позволив ему успокоить новую порцию нервов, переполнивших меня. От которых у меня кружилась голова. Потому что я собиралась признаться Уайатту Хенсли в любви.
— Ты его самый мудрый друг. Как так получилось, что у тебя никого нет?
— Ах… — Он поджал губы, едва изобразив улыбку. — Есть несколько правил на пути к тому, чего я хочу.
Правил? Я начала допытываться, но он прочистил горло и быстро добавил:
— В любом случае, я сказал достаточно. Езжай, разберись со своим парнем.
Дюк покачал головой и помахал мне, когда я выскочила из кабинки, и благодарно сжала его плечо, когда проходила мимо.
Как только я села на водительское сиденье своего грузовика, почувствовала, как завибрировал мой телефон. Может, Уайатт, наконец, сдался, ничего не добившись от Дюка. Вообще-то, мне, наверное, стоило написать ему.
Но у меня вырвался стон, когда я достала свой телефон, и на экране высветилось сообщение.
Джейк: Рейс задерживается, но не указано, на сколько. Может быть, мы могли бы пойти поужинать и покончить с этим, в конце концов?
ГЛАВА 37
Уайатт
Мне просто сейчас нужно немного побыть одной.
Раньше я был большим поклонником уединения. Последние четыре года я почти каждый воскресный вечер и утро понедельника проводил в одиночестве. Но сейчас тишина оглушала. Отсутствие теплого, сладкого тела Авроры, прижатого к моему, опустошало меня.
Всё казалось пустым без неё. Тени, отбрасываемые на стены моей спальни, казались темнее, подбираясь всё ближе к тому месту, где я лежал, когда слабые лучи бледного восхода солнца, просачивались сквозь занавески. Как будто они были готовы обнять меня, утащить обратно в глубины мрачного мира, в котором я привык жить. Чтобы напомнить мне, что её свет был лишь временной вспышкой в буре, которой являлась моя жизнь.
Потому что ничто не длилось вечно.
И я был идиотом, думая иначе.
Каждый раз, когда я думал об одинокой слезинке, скатывающейся по её щеке, уничтожающей её невинное сияние, я чувствовал, как моё сердце разбивалось ещё сильнее. Потому что знал, что её разум был переполнен мыслями, пытающимися разрушить уверенность и силу, которые она приобрела за последние два месяца.
Мысль о том, что Аврора сомневалась, достаточно ли её для меня, вызвала у меня желание пробить ещё одну дыру в моей стене. Но я уже однажды ушиб костяшки пальцев, когда делал так после ухода Холли.
Если ей пришлось сбежать на другой континент, чтобы пережить то, что случилось с Джейком, то что же нужно сделать, чтобы она почувствовала себя лучше? Пусть мы знали друг друга всего пару месяцев, но нельзя отрицать, что у нас были глубокие душевные отношения.
Если бы было наоборот, я был бы уничтожен.
Мне не следовало впускать Холли в дом.
Я найду тебя, когда буду готова. Я обещаю.
Но на моём телефоне по-прежнему не было сообщений. Пропущенных звонков. Вчера её грузовик вернулся и снова исчез, чтобы отвезти Джейка в аэропорт. Он припаркован возле дома со вчерашнего вечера, но я до сих пор ничего не слышал. И не уверен, сколько ещё смогу терпеть.
Я просто должен верить, что она верила мне. Вот что я сказал бы себе, если бы всё было наоборот — жди и знай, что то, что у нас было, вернет её. Что, возможно, я самый счастливый человек на свете, и она ответит мне взаимностью. Ей просто нужно произнести одну из тех коротких ободряющих речей, и тогда она найдёт меня. И я буду здесь с распростёртыми объятиями, готовый снова поддержать её.
Я бы сделал всё, чтобы стать её якорем на дне океана, просидел там вечность, только чтобы её корабль мог оставаться на плаву.