И если кто-то и понимал страх, что твои родители не одобрят твои решения, так это я. Итак, я просидел полчаса, держа её за руку, пока мы вместе медитировали, зная, что иногда ей просто нужно, чтобы кто-то видел её и то, что она чувствовала, без осуждения. Затем стянул с неё шёлковую пижаму и своим языком сказал ей, как я горжусь ею.
Как бы мне ни было неприятно признавать, я всегда чувствовал себя лучше после медитации с ней. Год назад я был бы потрясён тем, что Авроре удалось заставить меня делать. Я просто не понимал, насколько больше меня заботило то, что я люблю её, чем то, что люди думали обо мне тогда. И хорошо, потому что сейчас я был вынужден читать слишком много её постов в Инстаграм. Каким-то образом она даже уговорила меня пойти с ней на подкаст её подруги.
Я ещё раз поцеловал её в шею, проводя зубами по чувствительной коже.
— Кроме того, твои родители любят меня, так что, даже если они не фанаты идеи ретрита, они всё равно будут гордиться тем, что тебе удалось получить такой улов.
Аврора фыркнула и, захихикав, оттолкнула меня, когда, наконец, выбралась из кровати.
— Сейчас ты слишком самоуверен. Думаю, ты нравился мне, когда был угрюмым и склонным к самоуничижению.
— Ах, — произнёс я, не скрывая, что наслаждался каждым миллиметром её обнажённого тела, пока она неторопливо подходила к двери спальни, распахивая атласный халат, — старые добрые времена.
Аврора открыла дверь, прежде чем с сияющей улыбкой оглянулась через плечо.
— Нигде не будет так хорошо, как здесь и сейчас.
Как только она зашла в ванную и начала наносить макияж, я, наконец, испустил долгий вздох, который сдерживал всё утро. Потому что, если кому и стоило сегодня нервничать, так — мне.
Я почти не спал всю ночь, обдумывая всё, что мне нужно было сказать её отцу, если я собирался просить его руки Авроры. Он видел меня только раз, когда мы ездили в Великобританию в отпуск, но я чувствовал, что мы неплохо поладили. Мы сблизились в основном из-за спорта, но также из-за того, как мало мы наслаждались «Реальной любовью», пока Аврора, её мама и сестра пытались убедить нас посмотреть его в третий раз.
Я думал, что приезд семьи Авроры сюда и то, что они увидят, какой живой она чувствовала себя на ранчо «Закат», поможет моему делу. Что я там, где нужно. Где она процветала.
Хотя, я не думал, что на самом деле мне нужно беспокоиться о том, что её отец скажет: «Да», после того, как София, наконец, бросила свою преподавательскую работу, она летела с остальными членами семьи Джонс навестить нас, она та, кого нужно было убедить. Из наших бесед вовремя видеозвонков с Авророй, она уже ясно дала понять, что мне придётся выслушать и её, прежде чем делать предложение. Учитывая, как сильно она заботилась о нашей рыженькой девочке, я знал, что ей придётся долго вылизывать задницу.
Но я не мог больше ждать и оттягивать предложение.
Аврора — мой дом, и я ни за что не позволю ей уйти.
Всё моё тело дрожало. Обычно нужно было прокатиться верхом на Дасти, но у меня не было времени на езду верхом, а Аврора будет задавать вопросы. В любом случае, я не мог просто стоять здесь, в спальне. Мне нужно было хотя бы подышать свежим воздухом.
Одевшись и спустившись вниз, я быстро проверил, есть ли во внутреннем кармане коробочка с кольцом, и когда я её нащупал, моё сердце наполнилось облегчением. Я распахнул входную дверь не только главного дома, но и нашего дома, но всё же остановился перед массивной картонной коробкой, стоящей на крыльце.
Авроре постоянно присылали посылки от брендов, с которыми она работала, так что я привык находить груды коробок и пакетов на нашем крыльце, но эта была просто огромная.
— Ты что-то заказала? — крикнул я, чтобы было слышно наверху, и схватил ключи, вскрывая коробку. Как только я присел на корточки рядом с ней, позади меня раздались шаги Авроры.
— Ой! Я думаю, что тут мои книги! — завизжала она, проскакивая мимо меня, чтобы осмотреть коробку, и открыв мне великолепный вид на свою идеальную попу в обтягивающих фиолетовых леггинсах, которые были на ней надеты.
Мне нравилось, что теперь мне не нужно было притворяться, будто я не смотрел на неё. Боже, как же она потрясающе выглядела. В том фиолетовом спортивном костюме, который был на ней, когда я впервые увидел её. Каждый миллиметр золотистой кожи, покрытой веснушками, сиял на солнце. И красивый водопад медных волн волос, которые всегда так красиво смотрелись намотанными на моей руке.
Как мне удавалось сдерживаться и не целовать её всё время, когда мы впервые встретились, я никогда не пойму. Уайатт Хенсли тогда был помешанным, вот и всё, что я мог сказать.