Я не мог оторвать глаз от ветки шалфея, от того, как легко Аврора держала его в своих изящных пальчиках, как будто она жила не в доме — на самом деле, на целом ранчо, — которое сделано практически из одного дерева. Я думал, что, по крайней мере, если она сожжет дом дотла, то не сможет продать его одной из слишком богатых компаний, которые вынюхивали, что к чему. Может быть, я даже получу какую-то страховку от уничтожения моего собственного дома.
Нет худа без добра и всё такое.
Аврора открыла рот, чтобы заговорить, но замолчала, прижав пальцы к груди, и сделала глубокий вдох. Получал ли я хоть какое-то удовольствие от того, как ей приходилось успокаиваться в моём присутствии? Что ж, это действительно делало её отвлекающую меня от работы задачу немного менее раздражающей. Я вернулся к себе домой только для того, чтобы обработать неприятный порез, который получил, пока чинил забор, когда вышел и увидел клубившийся в воздухе дым.
— Нет, я не давала ему названия. Это, — она протянула его мне, — палочка для очищения, сделанная из шалфея. Она помогает очистить энергетику пространства. — Карие глаза дважды оглядели меня с головы до ног, при этом её губы самодовольно изогнулись. Затем она несколько раз взмахнула в мою сторону этой палочкой. — Просто пытаюсь избавить дом от нежелательного негатива.
Я стиснул зубы, но умудрился пробормотать:
— Мне следовало воспользоваться этим до того, как ты появилась. — И закатил глаза. В конечном итоге я часто буду их закатывать, если она задержится здесь надолго.
— Хотя, — размышляла Аврора, проигнорировав мой комментарий, и, наконец, положила палочку в миску, чтобы потушить её. Слава богу. Когда она огляделась, одна её бровь приподнялась. — Я вот думаю, может, мне теперь пройтись с ней по всему ранчо… Где ты работал сегодня утром?
Мне потребовалось слишком много усилий, чтобы разжать челюсти. Она сегодня очень взрывоопасная — и, без сомнения, из-за того, что я сказал ей вчера. Не то чтобы я хотел взять свои слова обратно, тем более что они пробудили в ней эту энергичную, интригующую сторону. Этим утром она не источала солнечный свет, а пылала огнём.
— Как скажешь. — Я со вздохом покачал головой. — Только не носи эту штуку по всему дому. Последнее, что мне нужно, это пожар на моём ранчо. У меня и так на сегодня дел
по горло.
Аврора скрестила руки на груди и подошла на шаг ближе, повернув ко мне голову. В её карих глазах плясали огоньки.
— Это твоё ранчо?
Звук, который вырвался из моего горла, практически напоминал рычание.
— Оно не будет ничьим ранчо, если ты сожжешь его дотла.
Ещё одна улыбка была брошена в мою сторону, прежде чем Аврора разжала руки и отошла. Она подняла свой телефон с того места, где он лежал на качелях, и стала просматривать всё, что было на экране, как будто моё присутствие внезапно наскучило ей.
Наверное, это сигнал уйти… Но часть меня хотела остаться ещё ненадолго, просто чтобы позлить её. Я не особенно нравился себе за это, но мне также не особенно нравилось её присутствие здесь. И, как и ожидалось, Аврора бросила на меня сердитый взгляд, её карие глаза пылали, когда я выдержал её взгляд, что доставило мне удовольствие.
Наконец она издала писклявый вздох, засунув телефон в задний карман джинсовых шорт, которые были на ней надеты. На самом деле, невероятно короткие шорты, которые подчёркивали почти каждый миллиметр её подтянутых ног…
Не то чтобы они меня особенно трогали. Даже если мне и потребовалось на секунду больше времени, чем хотелось бы, чтобы отвести взгляд.
— Не волнуйся, — призналась она, направившись к задней двери. — Я не планирую использовать палочку где-либо ещё. Я просто хотела очистить дом к приезду парня из Крестленда.
В моей голове тут же зазвенели тревожные звоночки.
— Нет! — Я, не задумавшись, подскочил к Авроре и протянул руку, чтобы остановить её. Но вместо того, чтобы приложить ладонь к двери, я наткнулся на неё, и не успел опомниться, как мои пальцы обхватили её руку.
С застывшим от шока лицом Аврора таращила глаза на то место, где я сжимал её предплечье, казавшееся таким маленьким в моей хватке. По её коже внезапно пробежали мурашки, как и по моей собственной руке, и от её тепла у меня покалывала ладонь… словно предупредив, что эта девушка могла обжечь меня.
Но она не вырывалась, просто смотрела.