— Мило и полезно? — Уайатт выпятил челюсть, направившись к стойке. Две руки опустились на поверхность, заставив меня резко выпрямиться, всё ещё захваченную его тёмным, вызывающим взглядом. Его губы слегка изогнулись в улыбке. — Два слова, которые каждый парень мечтает услышать от девушки.
Я приподняла бровь в ответ на его сарказм.
— А как бы ты предпочёл, чтобы я сказала?
Взгляд Уайатта остановился на мне, ухмылка стала шире, ямочки на щеках стали глубже. Он облизал губы, наклонившись чуть ближе, и запах его кожи и соснового дерева заставил меня тоже податься вперёд.
Открыв рот, чтобы заговорить, он прикусил нижнюю губу, и его нерешительность проявлялась в том, как Уайатт пытался скрыть игривое выражение лица. Его быстрая улыбка едва смягчила холодное безразличие.
— Сойдёт и просто деловой партнёр.
Громко и отчётливо, мистер Хенсли. Я изо всех сил постараюсь не обращать внимания на то, что меня отвергли.
— А как насчёт тебя? Есть какие-нибудь милые и полезные планы на сегодняшний вечер?
Может быть, провести ночь с вибратором, потому что, очевидно, у меня накопилось некоторое напряжение, которое нужно снять… Но я, конечно, этого не сказала. И я как раз собиралась описать ещё один скучный вечер наедине с книгой по самопомощи, когда мне в голову пришла идея — яркая и заманчивая.
— На самом деле, я подумала, что, может быть, мы найдём костру ещё лучшее применение. Как ты смотришь на то, чтобы помочь друг другу забыть наших бывших?
— С… огнем? Как бы мне ни нравилось злить Холли прошлой ночью, поджог меня не устраивает.
Уайатт наморщил лоб. Он смотрел на меня так, словно слегка был обеспокоен моим психическим состоянием. Но мой разум сосредоточен на том, как он сказал, что ему понравилось выводить Холли из себя, чего он добился, поцеловав меня…
Я покачала головой, и мои волосы слегка слиплись от пота, вызванного сегодняшней работой.
— Мне тоже. Я говорю о другом, из-за чего нас не посадят в тюрьму, не волнуйся. Подробно объясню позже. — Я вышла из-за стойки, собравшись уходить. — А пока просто собери всё, что у тебя осталось от Холли, и приготовь дрова для костра.
— У меня ничего нет от Холли, — Уайатт ответил быстро, едва слова слетели с моих губ.
— Ага, — я произнесла с явным недоверием. — Тогда просто найди что-нибудь, что всё ещё напоминает тебе о ней. Что угодно.
Когда я открыла дверь, то заметила, что Уайатт всё ещё стоял, скрестив руки на груди, прислонившись к стойке, с напряжённым выражением лица.
— Мы не обязаны, если ты не хочешь, — поспешно добавила я, поняв, что на самом деле он ещё не согласился пойти со мной, и, возможно, то, как он настаивал на том, что у него нет ничего из вещей Холли, было попыткой избежать чего-то. А это всего лишь я, неловко хватающаяся за любую возможность побыть с ним рядом.
Но затем выражение его лица изменилось, и Уайатт бросился ко мне, как будто боялся, что я убегу.
— Нет, я имею в виду, да, я хочу провести ночь вместе. — Он провёл рукой по лицу. — В смысле, вечер. Не всю ночь. Я собираюсь заткнуться. Просто скажи мне, во сколько разжечь костёр.
Уайатт поморщился, пока я сдерживала смех, притворившись, что грызу ноготь на большом пальце. По его щекам расползся румянец, и если бы я не знала его лучше, то сказала бы, что Уайатт Хенсли немного нервничал из-за меня. И мне даже не пришлось его целовать.
***
Ободряющая речь, которую я произнесла для себя перед выходом из дома о том, что я сильная, независимая женщина, которой не нужно мужское внимание, превратилась в сущее дерьмо, когда я добралась до дома Уайатта.
Танцующий янтарный свет камина отбрасывал оранжевые блики на его угловатое лицо, которое было задумчиво и напряжённо-сосредоточенное, пока он читал книгу по истории. Его светло-коричневая кожа тоже казалась почти золотистой в последних лучах заходящего солнца. Но хуже всего то, что он сменил свои обычные тёмные джинсы и футболку на тонкую тёмно-синюю флисовую куртку с вышитым жёлтыми нитками символом Университета Мичигана, а также на мою главную слабость — серые спортивные штаны. Мне пришлось сдержать стон, так как всё моё тело свело судорогой при виде того, как он бездельничал.
На подлокотнике кресла Уайатта стояла бутылка пива, а из динамика доносился спокойный мужской голос, поющий песню в стиле кантри, достаточно громко, чтобы перекричать ритмичное потрескивание пламени. Холодный серый и светло-коричневый дым каскадами поднимался к звёздному небу. Я разочаровалась, что у меня не было маршмеллоу, потому что получилась бы вишенка на торте.
— Хантер поет? — спросила я, плотнее запахнув кардиган.
Уайатт тут же захлопнул книгу и вскочил на ноги, как солдат, стоящий по стойке «смирно». Он даже не пытался сдержать улыбку, на его щеках сверкали ямочки. В сочетании с серыми спортивными штанами — я в беде. Моё сердце никогда не билось так быстро.
— О, нет. — Уайатт указал на кресло рядом со своим и подождал, пока я усядусь, прежде чем сесть самому. — Зак Брайан. Он, э-э, мой любимый певец.
— Мило, я всё равно не думала, что это Хантер. Не такой стиль пения.
Уайатт запрокинул голову и простонал.
— Пожалуйста, скажи мне, что теперь ты не фанатка его музыки?
— На сто процентов. — Я улыбнулась, прикусив нижнюю губу, когда Уайатт искоса посмотрел на меня, на его лице было написано презрение. — У него такой сексуальный голос. Кстати, у тебя случайно нет с собой его старого нижнего белья?
— Я тебя ненавижу, — невозмутимо произнёс он.
— Нет, это не так, ты любишь меня, — поддразнивала я, сглотнув, когда Уайатт не двинулся с места, только слегка подергивал челюстью, доказав, что я сильно ошибалась. Внезапно я схватила пиво Уайатта со стула и сделала глоток, поморщившись, когда отдала его ему обратно. — Да, я всё ещё ненавижу пиво. Боже, зачем ты его пьешь?
Пожав плечами, Уайатт съязвил:
— Помогает мне справляться с необходимостью общаться с тобой каждый день.
— Ты всегда такой обаятельный.
Я презрительно усмехнулась Уайатту, а затем хлопнула ладонями по блокноту, лежащему у меня на коленях. Тому, который до краев наполнен абзацами эмоциональной словесной рвоты о неверности Джейка. Если бы моему агенту нужна была книга о том, как ужасно чувствовать себя, когда тебе изменяют, наша предстоящая встреча была бы намного проще.
— В любом случае, у тебя есть что-нибудь, что напоминает тебе о Холли?
Уайатт вздохнул и, наклонившись, взял сложенную чёрную футболку. Он подержал её так несколько секунд, показав, что это поношенная футболка группы Simple Plan, похожая на те, в которых я иногда спала.
— Боже мой! Мне нравится Simple Plan. Они написали песню для одного из фильмов о Скуби Ду!
— Мне больно, что ты запомнила их именно такими. — Уайатт прижал футболку к груди, как будто пытался прикрыть колотую рану.
— И вообще, зачем мы собрались?
— Сегодня вечером мы устроим настоящий переполох, вот почему, Хенсли.
Я вскочила и подозвала Уайатта присоединиться ко мне. На его лице читалось явное опасение, лицо покрылось резкими морщинами, но в его глазах мерцало пламя, разжигая интригу.
— Когда я была маленькой, бабушка Грейс часто говорила, что мы создаём связи с людьми и событиями в нашей жизни, которые будут продолжать влиять на нас, пока мы целенаправленно не перережем эти метафорические нити. И она считала, что самый эффективный способ так сделать — использовать огонь.
Я открыла свой блокнот и вырвала первые несколько страниц. Те, где чернила размазались и потекли по некоторым страницам, изуродованные слезами, которые капали, когда я записывала всю свою ненависть на эти страницы.
— Ты должен признаться в своих чувствах, а потом сказать, что отпускаешь их. Затем ты бросаешь всё, что у тебя есть, в огонь, чтобы эти связи сгорели.