Я чуть не выплюнул виски обратно в стакан. Запомнить для себя — не рассказывать Сойеру и Человеку-волку об Авроре.
Дюк хлопнул меня по плечу, когда я допил свой напиток, наслаждаясь нотками дыма в виски.
— А теперь давай покончим с этим, чтобы ты мог вернуться к своей девушке.
ГЛАВА 26
Аврора
— По-моему, ты уже в четвертый раз перебираешь поводья, понимаешь? — голос Уайатта испугал меня. Я резко обернулась и увидела, что он стоял, скрестив руки на груди, прислонившись к открытой двери конюшни, с глупой ухмылкой на лице.
Моё тело напряглось при виде него — от того, как золотистое солнце освещало его сзади, подчеркнув чёткие линии мускулистого торса и бёдер, обтянутых тёмными джинсами и белой футболкой. На нём снова была ковбойская шляпа, которая отбросила тень на озорной блеск его полуночных глаз.
Прошло всего несколько часов с тех пор, как он ушёл утром, чтобы помочь Дюку. И всё же, моё тело молило о нём, внутри всё горело от воспоминаний, как он заставил меня кончить дважды за утро, как будто я не видела его несколько недель. Не помню, чтобы я когда-либо испытывала такое возбуждение раньше. Я думала так же ещё до того, как между нами что-то произошло, но теперь знала, какие были невероятные ощущения, когда мы вместе — моё возбуждение зашкаливало.
— Просто хотела убедиться, что у нас всё есть, прежде чем все соберутся завтра, — заявила я, вешая поводья, которые держала в руке, обратно на крючок к остальным. Я упёрла руки в бока. — Как долго ты за мной наблюдаешь?
— Довольно долго. — Уайатт пожал плечами, его взгляд скользнул по моему телу и снова поднялся вверх, оставив после себя жар огня. — Видишь ли, теперь, когда я знаю, как ты выглядишь без одежды, наблюдать за тобой стало ещё интереснее.
Я приподняла бровь, пытаясь притвориться, что меня не бросило в жар при воспоминании о наших горячих обнажённых телах.
— Значит, ты просто представлял меня обнажённой?
Губы Уайетта изогнулись в улыбке, на щеках появились ямочки. Взгляд тёмных глаз встретился с моим.
— О, принцесса, я всё утро представлял тебя обнажённой.
— О боже, — я резко вдохнула, почти забывая выдохнуть снова. То, как он произносил «Принцесса», немедленно вызывало у меня воспоминания о том, как он произносил это слово, когда утром входил в меня сзади, впиваясь пальцами в мои бёдра.
У меня всё горело между бёдер.
Пытаясь вырваться из-под его чар, я вытерла лоб и улыбнулась тому, что произошло за последние двадцать четыре часа.
— Боже, так странно.
— Хм?
Уайатт оттолкнулся от дверного косяка и направился ко мне, один уголок его рта всё ещё был приподнят. Он точно знал, что делал со мной.
Его шаги сократили расстояние между нами, за исключением пары сантиметров. Внезапно я посмотрела на его широкую грудь, и меня одолели глупые, возбуждающие мысли о том, как я хотела провести языком по татуировке с орлом, которая, как я знала, находилась у него под рубашкой.
Я наклонила к нему голову и указала на нас.
— Мы. Месяц назад ты ненавидел меня, и теперь я не могу перестать думать о прошлой ночи.… Будет сложно, потому что все приедут завтра. Я буду очень занята всю следующую неделю, а тебе придётся присматривать за ранчо, когда ты не будешь проводить экскурсии и кататься верхом.
Нахмурив брови, Уайатт задумчиво кивал в течение нескольких секунд, затем мгновенно стёр с лица все признаки беспокойства. Он внезапно снял свою шляпу и надел её мне на голову.
— Я думаю, нам просто нужно максимально использовать сегодняшний день, не так ли? Я слишком долго ждал тебя, Аврора. У меня не осталось терпения.
Он ждал меня? Как долго?
Однако Уайатт не дал мне ни секунды на ответ, прежде чем наклонился, схватил меня за бёдра и приподнял, заставив взвизгнуть. Инстинктивно я обвила руками его шею, обхватила ногами его бёдра и сцепила ступни у него за спиной. Уайатт развернулся и прижал меня спиной к деревянной стене конюшни, прижавшись губами к моим губам.
Бёдрами я прижалась к твёрдому месту, которое взывало ко мне, и я ничего не могла с собой поделать, и двинула бёдрами, желая ощутить, как можно больше его тела, как можно больше трения. Я никогда не была так счастлива от того, что на мне сейчас лёгкое летнее платье, и рада, что юбка уже задрана, а это значит, что меня отделял от него только барьер из моего нижнего белья и его джинсов.
Боже, мне нужно немедленно раздеть его.
Но я была совершенно бессильна перед ним, зажатая между его крепким телом и стеной, ошеломлённая его запахом и жжением внутри себя. И всё же, я бы не хотела, чтобы всё было по-другому. Даже прошлой ночью и утром Уайатт полностью контролировал всё, давая моему разуму свободу просто раствориться в удовольствии. Я не осознавала, насколько сильно мне это было нужно.
Горячее дыхание обдало мою щеку, пока Уайатт прокладывал дорожку поцелуев вдоль неё, затем по чувствительной коже под ухом, обхватив мою попу ладонями. Он высвободил руку и обхватил моё лицо, слегка подёргивая за волосы, пока его губы не возвратились к моим. Из его горла вырывались стоны, и когда я открыла для него рот, первобытная потребность, вызывающая эти звуки, стала очевидной по тому, как его язык проник внутрь, стараясь как можно сильнее ощутить мой вкус.
— Чёрт, Аврора, — простонал Уайатт между поцелуями, быстро останавливаясь, чтобы прижаться своим лбом к моему. Тёплое, учащенное дыхание заполнило пространство между нами. — Я не могу насытиться тобой. Я так сильно нуждался в тебе.
Я сильнее обхватила его ногами, моё тело кричало от нетерпения.
— Я тоже.
Уайатт прижался к моим губам ещё одним сладким поцелуем, затем оторвал нас от стены, наконец, успокаивая меня. Я была немного смущена, когда он начал идти. Но потом поняла, что он направлялся к стене, где было развешано множество оборудования, но перед этим остановился.
Обернувшись, Уайатт бросил на меня взгляд потемневших глаз, на его губах играла улыбка.
— Не волнуйся, я дам этой маленькой жадной киске всё, что ей нужно.
— Лишь слова, которые слетают с твоих губ, Хенсли!
Я задыхалась.
Его плечи вздрагивали от беззвучного смеха.
— Тебе нравится.
— Может быть.
Я прищурилась, когда Уайатт провёл рукой по всем поводьям и верёвкам, висящим на стене. Когда он, наконец, взял одно из длинных кожаных поводьев, у меня перехватило дыхание, а в животе проснулись бабочки. Без сомнения, я нервничала из-за того, что должно произойти, но, честно говоря, ещё больше возбудилась. Я никогда раньше не занималась чем-то подобным связыванию, и мне нравилось, насколько оно порочно и непристойно.
Уайатт повернулся, даже не пытаясь скрыть, как сильно натянуты его джинсы в зоне паха. У меня уже текли слюнки.
— А теперь будь хорошей девочкой и встань лицом к столбу, держа запястья вместе.
Его горящий взгляд скользнул по ближайшему деревянному столбу, и я быстро подчинилась, попытавшись подавить нервный смешок, который клокотал у меня в горле. Я не хотела показаться неопытной, когда он явно разбирался в связывании.
Но затем пальцы Уайатта внезапно убрали мои локоны от уха, его губы приблизились, и он хрипло произнёс:
— Смейся сколько хочешь, принцесса, мне нравится этот звук. И помни, — он начал наматывать кожаные поводья на мои запястья, — всё, что меня волнует, чтобы тебе было хорошо. Ты говоришь мне всё. Если тебя что-то не устраивает, просто скажи, и мы остановимся.
Он завязал поводья на моих запястьях и сильно дёрнул.
— Ты справишься?
На этот раз я позволила себе хихикнуть, кивнуть и улыбнуться. Дикий взгляд Уайатта остановился на том месте, где я прикусила нижнюю губу. Он издал стон, прежде чем отвёл взгляд и обернул то, что осталось от поводьев, вокруг столба, протянув их через путы, которые уже были на моих запястьях. Ещё один сильный рывок, и я обездвижена. Быстрое движение запястьями подтвердило, что мне ни за что не выскользнуть из поводьев.