Уайатт отпустил меня и приподнял свою ковбойскую шляпу в знак прощания мне и всей группе, а окружающие земли ранчо стали фоном для ковбоя, который, возможно, станет моей погибелью. И, честно говоря, даже если и так, я думала, что наслажусь каждой секундой своей кончины.
ГЛАВА 28
Уайатт
Не думаю, что я когда-либо испытывал такой трепет перед человеком. Она меня ещё не заметила, но я уже десять минут подслушивал, что говорила Аврора на семинаре, который она вела. Мой план состоял в том, чтобы просто зайти, когда я заметил, что задняя дверь распахнута настежь, в основном потому, что я хотел увидеть её солнечное личико, ощутить её тепло, потому что мне пришлось провести первую половину дня без него. Тем более что мы с ребятами с раннего утра заготавливали сено, скрестив пальцы на том, что, если погода останется хорошей, мы сможем получить ещё один урожай в этом году.
Но как только я услышал речь Авроры, то был очарован и с тех пор не сдвинулся с места. Точно так же было во вторник и среду на этой неделе, когда она проводила свои семинары по определению успеха и использованию своей внутренней силы. Даже вчера, когда я заглянул на мастер-класс по изготовлению досок с визуализацией, который она проводила в главном здании, я не мог оторваться от её рассказа о проявлении и силе визуализации.
Хотя было странно думать о будущем. Почти предательство. С тех пор как я стал управляющим на ранчо, я жил, сосредоточившись только на краткосрочной перспективе. Когда вы слишком много думаете о будущем, вы начинаете давать себе обещания о том, что будете делать, вкладывая свою веру в то, чего, возможно, никогда не произойдёт. Особенно, когда ожидаете, что в будущем будет много разных вещей — например, предполагаете, что ваша работа и отношения всегда будут сочетаться, а не быть взаимоисключающими.
А когда этого не происходит, вы просто разочаровываетесь. Огорчаетесь. Злитесь. На самом деле, на себя за то, что слишком разволновались из-за того, что у вас не было никаких доказательств того, что всё сработает. Итак, единственное, о чём я позволял себе думать в долгосрочной перспективе — работа на ранчо, но даже она была прервана, когда Грейс умерла.
И всё же то, как Аврора говорила о внутренней силе, позволяющей нам самим определять своё будущее, с такой убеждённостью, с такой глубокой верой, заставило меня задуматься о своих путях.
Она делала это не в первый раз.
Я не любил перемены, но кое-что во мне Авроре каким-то образом удалось раскрыть и впустить немного больше света, чем обычно.
Я никогда никому в этом не признавался, даже Авроре, но, возможно, в тот день я вырезал несколько фотографий из старых журналов, ожидая, пока она закончит вечернюю медитацию с группой. Те, которые символизировали жизнь на ранчо, которую я хотел сохранить. Глубоко внутри меня, там, где я подавлял в себе способность радоваться будущему, что-то начало мерцать. Я бы солгал, если бы сказал, что, выбирая эти фотографии, я не представлял себе красивую рыжеволосую девушку рядом с собой, и это не помогло разжечь пламя моей фантазии.
Тем не менее, я не позволял себе слишком зацикливаться, я слишком забегал вперед. Если буду притворяться, что то, что произошло между мной и Авророй, навсегда, я только окажу слишком большое давление и обреку наши отношения на провал. Кроме того, она останется здесь только до тех пор, пока не будет довольна ретритом.
Однако я чувствовал себя виноватым, что не осознавал, насколько убедительной могла быть Аврора, когда рассказывала, как она занималась оздоровлением. Я просматривал её Инстаграм больше раз, чем хотелось бы признать, но никогда не обращал особого внимания на видео с её выступлениями. Я не думал, что мне интересно было узнавать о том, как найти подход к своему внутреннему ребёнку или как сбалансировать свою мужскую и женскую энергию, что бы это ни значило, поэтому просто не смотрел их. Её речь, когда она пыталась убедить меня согласиться на ретрит, была невероятно убедительной, да, но, наблюдая за ней прямо сейчас, когда она говорила, как противостоять страху, я был совершенно очарован.
Может быть, потому, что огонь её страсти зажигал каждое произнесённое ею слово, её медные волосы танцевали пляшущими языками пламени от её энтузиазма. Может быть, потому, что Аврора практически сияла, когда говорила, освещая всю комнату и глаза каждого гостя, пока они наблюдали за ней, такие же увлечённые, как и я. Или, может быть, потому, что я чувствовал исходящую от неё уверенность, энергию, которая поднималась в комнате в ответ, как будто её собственные слова укрепляли веру в себя, которая у неё когда-то была.
На этой неделе я изо всех сил старался напоминать ей о том, как сильно верил в неё и в ретрит, когда Аврора начинала немного волноваться, но я не был уверен, что ей это нужно. С каждым разом она, казалось, всё быстрее и быстрее справлялась со своими тревогами. Удивительно наблюдать, как Аврора расцветала день за днём, расправляя крылья всё шире. Как будто она наконец-то выбралась из кокона неуверенности в себе, в котором была заперта, и уже не так боялась позволить себе взлететь.
— Всё, чего вы хотите, всегда будет по ту сторону страха. Я знаю — отстой, — рассмеялась Аврора, и в ответ раздались смешки всей группы. — Но потому, что ваши мечты находятся на следующем уровне вашей нынешней жизни. Чтобы достичь их, вы должны повышать свой уровень, должны развиваться и стать людьми, способными подняться выше…
Аврора замолчала, когда, наконец, заметила меня. Румянец залил её щеки, пока она несколько раз заправила волосы за уши. Я заметил, что она так делала, когда нервничала. Мило.
Но я не хотел, чтобы она нервничала, не из-за меня, когда я буквально мысленно подбадривал её. Шестеро гостей незаметно повернулись, проследив за взглядом Авроры, и все быстро улыбнулись мне, прежде чем отвернуться.
«Ты молодец», — произнёс я одними губами, кивнув, чтобы подбодрить её.
Её плечи опустились, хотя я и не заметил, как они напряглись. Смягчив раздражение, вызванное моими словами, Аврора поджала свои клубничные губки и сделала глубокий вдох.
— Извините, я отвлеклась на неукротимого фермера.
Она прикусила губу, бросив на меня последний взгляд, на этот раз озорной, который говорил: «Я заставлю тебя заплатить позже», и заставлял меня подумать: «Я очень надеюсь».
— Итак, вам нужно стать человеком, способным подняться на следующий уровень. Что означает, что вы должны эволюционировать и развивать какие-то части себя во благо, и именно здесь возникает много страхов. Страшно менять то, кем нам стало так комфортно быть…
Я отключился от речи Авроры, готовясь уйти. Как бы мне ни хотелось остаться тут и послушать, я хотел, чтобы она чувствовала себя комфортно и была такой же уверенной, какой казалась до того, как заметила меня.
Направившись к задней двери, я заметил кое-что на кухонном столе. Стараясь быть как можно незаметнее, я подошёл, надеясь и дальше не мешать занятию. Вдохновляющие слова Авроры о том, что нельзя позволять страху перед тем, что может случиться, препятствовать тому, чтобы что-то происходило, эхом отдавались в доме с открытой планировкой. У меня мурашки бегали по коже, когда я, наконец, увидел доску, увешанную фотографиями горных пейзажей и обширных пастбищ, костров у хижин и верховой езды, пикников при свечах у озёр и списками книг-бестселлеров.
Всё, что я мог себе представить в своём будущем, в том числе и для Авроры с её книгами.
Всё, что у нас уже было.
Всё, чего она хотела?
Я ожидал увидеть фотографии, связанные с ранчо и ретритом, но наряду с ними и множество других вещей — возможно, таунхаус в Лондоне, или отдых в каком-нибудь модном месте, например, на Бали, или новые бренды, с которыми она хотела бы сотрудничать благодаря своему инфлюенсерству.
Но это… Я мог подарить ей эти мечты.