Они не требовали, чтобы я был кем-то, кем не являлся. Не нужно, чтобы я был тем амбициозным парнем, которого Холли ожидала увидеть. Просто нужно, чтобы я был… ну, собой.
Уайатта Огастеса Хенсли на самом деле было достаточно.
Наконец-то.
Потому что я мог управлять ранчо, мог поддержать Аврору вовремя ретрита, мог помочь с любыми поручениями, когда ей понадобится время для написания книги, мог пригласить её на все романтические свидания, которые она захочет. Я бы с радостью сделал всё это.
Если бы кто-нибудь сказал мне, что таково моё будущее, я бы согласился, не задумываясь.
Нельзя позволять страху перед тем, что может случиться, препятствовать тому, чтобы что-то происходило.
Но если я позволю себе задуматься и не буду пытаться скрывать свои чувства к Авроре, я могу поставить под угрозу всё, ради чего я работал. Она могла решить, что я нужен ей только с чисто физической точки зрения — классический способ подчиниться кому-то, чтобы забыть кого-то, естественный шаг к исцелению после разрыва, верно? Даже если бы Аврора захотела большего, через некоторое время она, возможно, наконец-то увидела бы, что я не такой, как другие энергичные, амбициозные парни, которыми она себя окружала.
Я просто Уайатт Хенсли. Управляющий ранчо.
И когда она осознает, то может решить, что жизнь на ранчо слишком неподходящая для неё. Возможно, Грейс она и устраивала, но Аврора всё ещё молода, у неё яркие мечты, и она хотела взлететь как можно выше, а не осесть в какой-нибудь глуши. Тогда я снова окажусь в том же положении, что и тогда, когда она приехала, — мне придётся отказаться от ранчо. Только на этот раз я бы отказался и от своего сердца.
И что дальше? Я просто позволю ничему не происходить? Позволю сойти всему на нет?
Из страха.
Все, чего ты хочешь, всегда будет по ту сторону страха.
Ты должен развиваться и стать человеком, способным подняться на следующий уровень.
Страшно менять то, кем нам так комфортно быть.
Единственный вариант меня, который мог пережить всё — Уайатт, который позволил себе стремиться к лучшему будущему. Тот, кто нашёл способ поверить, что его может быть достаточно для такой девушки, как Аврора Джонс. Я всё время удивлялся, почему Аврора не могла поверить в себя так, как верю я, хотя я такой же плохой в подбадривании себя, как и она.
Но Аврора верила в меня. Я чувствовал. То, как она никогда не осуждала мои решения в прошлом, то, как безоговорочно принимала моё желание зарабатывать на жизнь только разведением скота, то, как автоматически сделала меня частью ретрита, несомненно, радовало, что ранчо осталось в моих руках.
То, как она заступилась за меня перед моим отцом. В тот вечер её непоколебимая вера в меня сияла так ярко.
У меня стало тесно в груди. Я потёр рукой то место, где находилась моя татуировка в виде орла, пытаясь снять напряжение.
Мне удавалось не обращать внимания на то, что говорила Аврора, пока знакомая фраза не слетела с её губ, эхом раздавшись позади меня.
— Иногда самое трудное, что мы можем сделать, — слепо верить в то, кто мы есть.
Лёгкая дрожь пробежала по моему телу, её голос звучал так же убеждающе, как у Грейс, когда она впервые сказала мне эти слова перед моим поступлением в колледж.
Мне просто нужно было слепо верить в то, что я чего-то стоил.
Что я мог быть тем мужчиной, который способен подарить Авроре будущее.
И, может быть, я смогу это сделать, особенно если буду знать, что Аврора будет рядом со мной. Может быть, смогу попытаться заставить себя начать надеяться, что она останется, начать верить, что меня ей достаточно, что действительно так может быть… навсегда.
Я найду способ повысить свой уровень. Для неё.
И тогда я дам ей всё, о чём она когда-либо могла мечтать.
ГЛАВА 29
Аврора
Райан крепко обнял меня, затем пожал руку Уайатту, поблагодарил нас обоих и помог Люку погрузить его чемодан в багажник такси. Он помахал на прощание и забрался в машину с широкой улыбкой на лице, точно так же, как и остальные пятеро, когда уезжали. Я надеялась, на свидетельство того, чему они научились и над чем поработали на этой неделе.
Последний посетитель уехал, а значит, что первый пробный заезд официально завершен. Я не могла оторвать глаз от машины, пока она, наконец, не исчезла вдали, за пределами видимости, потому что я всё ещё немного ошеломлена тем, что мне всё удалось.
Я долго моргала и сделала глубокий вдох, пытаясь унять волнение и нервозность, а также просто подавленность от всей недели, и повернулась к Уайатту, пораженная тем, как ярко он мне улыбался. Я так чертовски благодарна ему за то, что он был со мной на этой неделе — он был таким полезным и поддерживал меня на протяжении всего процесса и меня всякий раз, когда мне было нужно, как я и предполагала. Уайатт даже ещё раз помассировал мне ноги прошлой ночью, пока я записывала все свои мысли о том, что могла бы написать в своей книге. Я не знала, что на него нашло.
Каждый раз, когда он говорил мне, что верил в меня, я думала, что и сама начинала верить ещё больше. В глубине души проскальзывали мысли, что, может, мне и не нужно проделывать весь путь в одиночку.
— У нас получилось, — выдохнула я с недоверчивым смешком.
Уайатт притянул моё лицо в свои ладони, его полночные глаза сверкали, глядя на меня сверху вниз.
— Нет, Аврора, у тебя получилось. Ты была великолепна!
Внезапно его руки опустились мне на талию, и он поднял меня, кружа, пока я не начала визжать. Его смех — тёплый, раскатистый, как гром, от которого у меня внутри уже проснулись бабочки. Когда Уайатт, наконец, остановился, то позволил моему телу медленно соскользнуть вниз по его, продолжив прижимать меня всё крепче и крепче, каждый сантиметр его тёплого, твёрдого тела находился на одном уровне с моим. Мои ноги опустились на землю, и я положила голову ему на грудь, зная, что на этот раз он не отстранится, слушая, как успокаивалось его сердцебиение. Я любила слушать эту звук каждое утро, пока мы, обнявшись, лежали в постели, готовясь к новому дню.
Я всегда задавалась вопросом, не пропало ли чего-нибудь в моём утреннем распорядке, и наконец-то поняла, что — он.
Пальцы пробежали по моим волосам, поглаживая затылок мягко и ритмично, как летний ветерок. Мои руки сжались вокруг шеи Уайатта, пока он целовал меня, а затем прошептал:
— Я так горжусь тобой. Знал, что ты справишься.
— Мы действительно смогли, не так ли? — Я отодвинулась на пару сантиметров или около того — достаточно, чтобы взглянуть на черты его лица, но всё равно близко, чтобы чувствовать его тёплый сосновый аромат. Запах дома.
— Все прошло так хорошо, Уайатт. Я действительно думаю, что ретрит будет успешен.
Что мы могли бы проводить ретрит постоянно.
Что, возможно, я могла бы остаться.
Чёрт, это важно.
Хватка Уайатта усилилась, его глаза на мгновение вспыхнули. Интересно, думал ли он о том же, учитывая мои слова?
Но затем быстро выдавил из себя ещё одну улыбку, развернув нас прочь от главного здания. Его рука нашла мою, наши пальцы переплелись с привычной лёгкостью.
— Согласен, но давай поговорим об этом как следует позже, — предложил Уайатт, ведя меня к своему дому по траве. После всех умственных и физических нагрузок, которые потребовались на этой неделе, я надеялась, что, когда все уедут, я приму ванну с пеной, чтобы как следует расслабиться. — Давай дадим всему время перевариться, а пока я должен устроить тебе достойное свидание.
— Свидание?
Мои брови взлетели вверх, и я остановилась, но Уайатт потянул меня за собой, направляя к своему грузовику.
— Я очень заинтригована тем, что таит за собой настоящее свидание с Уайаттом Хенсли. Рубить дрова, пока мы размышляем над проблемами молодежи, помешанной на технологиях?
Его лицо будто закаменело, улыбка исчезла.
Застав меня врасплох, Уайатт развернул меня и, обхватив за бёдра, прижал к дверце своего грузовика. У меня перехватило дыхание, когда его крепкое, горячее тело склонилось над моим. Его взгляд скользил по моему горлу, когда я сглотнула, затем вернулся к лицу, пригвоздив меня к месту сильнее, чем его тело, своими тёмными глазами. Я никогда не ожидала, что моя зависимость от кого-то настолько сведёт меня с ума, но, когда этот кто-то — Уайатт Хенсли, обладающий великолепной светло-коричневой кожей и смуглыми чертами лица — чувство захватывало меня целиком.