Взрослая жизнь действительно порой застигала врасплох.
Может быть, я могла бы написать о максимальном использовании времени, проведенное с людьми, которых любишь… но учитывая моё всё ещё болезненное состояние, — а мои читатели так привыкли к позитивным, оптимистичным статьям и постам, выложенные мной, — я беспокоилась о том, что из-под моего пера вышло бы нечто слишком депрессивное.
К счастью, я получила необходимую порцию радости от входящего звонка на мой телефон, и красивое лицо моей лучшей подруги Софии появилось на экране, когда я ответила. Очевидно, она сегодня допоздна работала, потому что позади неё я увидела доску в её классе.
— Привет, София!
— Привет, подружка! Подожди, ты голая?
Тугие чёрные кудряшки Софии подпрыгнули, когда она наклонила голову.
— Мечтай. Нет, я в бикини. — Я наклонила телефон, продемонстрировав своё белое бикини без бретелек, затем повернула камеру, чтобы показать вид на очаровательное озеро впереди. — Собиралась вознаградить себя купанием, как только что-нибудь напишу.
— О, ты выглядишь такой подтянутой. Всё ещё пытаешься найти вдохновение?
Я просто издала долгий жалобный стон в ответ и опустила голову на колени.
Проблема в том, что я умела писать. Я могла написать кучу всего о том, что чувствовала прямо сейчас. Я делала это каждое утро и каждый вечер в своём дневнике с тех пор, как заскочила к Джейку после похорон.
Я могла часами писать о том, как длинноногая блондинка, которую он целовал, ушла в слезах, обиженная тем, что её обманули, заставив думать, что он одинок. Как Джейк сначала ухаживал за ней, просил меня остаться, а потом вернулся, чтобы всё объяснить.
Я могла часами писать о том, что, несмотря на то, что я знала, какой я замечательный человек, всё ещё задавалась вопросом, что сделала не так или в чём не подходила, как та, другая девушка. Как я могла измениться, чтобы соответствовать желаниям Джейка? Должна ли была смягчить свой характер?
Все эти вопросы и сомнения в себе, от которых так старалась избавиться с тех пор, как была застенчивым подростком, удивлявшийся, почему мальчики в школе общаются со всеми остальными девочками, а не со мной. Я думала, как бы ты ни старался, какая-то часть твоего юного «Я» всегда оставалась с тобой.
Но всё это не относилось к бренду. Горе и брошенка — не совсем синонимы успешного позитивного настроя и влияния на здоровье.
Казалось глупым подчиняться этому, но это моя работа. Это карьера, которой я так много посвятила и превратила в прекрасный бизнес. То, ради чего с волнением просыпалась каждый день — и это моя мечта, верно? Когда я писала письма самой себе, как будто они были от моего будущего «Я» — этому психологическому приёму меня научила бабушка Грейс, — я всегда начинала с того, что говорила, как здорово — каждый день писать о том, чем увлечена.
Но единственное, о чём я могла сейчас написать, — что заставляло меня грустить. О людях, по которым скучала. О тяжёлом одиночестве, ноющем в моей груди каждый день. Что сейчас мне больше всего нравилось сидеть на задней веранде и любоваться закатом или слушать щебет птиц и звуки природы вокруг нас, а не проводить интенсивную демонстрацию позитива. И ни журнал, ни бренды, ни издатели не заплатят мне за это.
Я думала, мне нужно было найти что-то, что снова разожгло бы эту страсть, и просто надеяться, что это поддержит пламя.
— О, Рори, — причитала София. — Ну, если тебя это как-то утешит, я просидела здесь целый час, пытаясь придумать, как сделать тему про уравнения интересной для кучки четырнадцатилетних подростков, половина из которых, вероятно, рассмеется при слове «многочлен», потому что оно похоже на «член».
Это заставило меня фыркнуть.
Если бы кто-нибудь встретил нас с Софией по отдельности, он бы понятия не имел, как мы могли дружить, когда наши жизни были такими разными — вот она я, инфлюенсер, чья жизнь вращается вокруг социальных сетей, в то время как у неё даже нет социальных сетей из-за её работы. Одна из её учениц, обнаружившая её Инстаграм, отправила ей в личку смайлики с огоньком — этого было достаточно, чтобы она удалила всё.
Но семь лет назад мы оказались в одних и тех же университетских аудиториях, и всё остальное стало историей.
— Хочешь поменяться? — спросила я.
София закрыла глаза, на её лице появилась мечтательная улыбка.
— Я бы хотела, но мне нужно завтра провести занятие, и я не уверена, что ты вообще знаешь, что такое «многочлен».
— Очень веское замечание.
— Однако, возможно, я смогу тебе помочь и вдохновить тебя. — Голос Софии стал тихим. — Что бы ты сказала тому, кто хочет уволиться с работы, но понятия не имеет, чем ещё он хочет заниматься?
Моё сердце разбивалось из-за неё — она была так рада стать учительницей, но оказалось, что не все подростки любят учиться так, как она.
— О, София, значит, всё ещё дерьмово?
— Хуже некуда. Сегодня мне пришлось выгнать из класса одного ребёнка за то, что он издавал сексуальные звуки каждый раз, когда я писала на доске. Ему одиннадцать! Что не так с детьми в наши дни?
Если мне когда-нибудь станет не по себе, я всегда могу рассчитывать на Софию, которая поможет мне понять, что всё не так ужасно, потому что мне не было нужно целый день учить подростков. Идея следующей статьи: Эй, жизнь не так уж плоха, по крайней мере, если ты не учитель.
— Честно говоря, София, ты ведь знаешь, что всегда можешь переехать ко мне, если уволишься, пока не найдёшь работу, верно?
— Я знаю, ты самая лучшая. Может, тебе просто не стоит продавать ранчо, и я перееду жить туда вместо тебя? Я найду себе симпатичную американскую девушку, в которую безнадежно влюблюсь. — Она похлопала ресницами, заставив меня усмехнуться. — И я хожу в спортзал, теперь уверенна, что смогу перебрасывать тюки сена.
— Поверь мне, в управлении ранчо есть нечто большее, чем просто разбрасывание сена. К тому же, управляющий ранчо на самом деле внук мистера Хенсли и очень ворчливый, так что я не думаю, что ты захочешь иметь с ним дело.
Я не могла удержаться от того, чтобы не закатить глаза, просто думая о Уайатте и о том, с какой наглостью он разговаривал со мной.
Лицо Софии озарилось улыбкой.
— Подожди, управляющий ранчо нашего возраста? О, боже мой… он классный?
— София… — простонала я.
— Значит «да»! — Она издала смешок, откинув голову назад, и повернулась на стуле. — Итак, ты говоришь мне, что переехала в другую страну на несколько недель, ты свободна, а там тебя встретил таинственный, горячий ковбой? Я на самом деле ненавижу тебя. Ты живешь, как в кино.
— На самом деле, это не так. Кроме того, я уверена, что он меня ненавидит.
— Как скажешь. — София подмигнула с усмешкой. — В любом случае, я думаю, что попробую закончить работу дома. Просто хотела проведать и посмотреть, как у тебя идут дела. Надеюсь, ты найдешь вдохновение для написания и, возможно, ковбоя, которого можно оседлать. Скучаю по тебе, люблю тебя.
Я покачала головой, не в силах сдержать смешок.
— Тоже скучаю по тебе и очень сильно люблю.
София послала мне воздушный поцелуй через экран, прежде чем повесить трубку.
Я записала её вопрос в свой блокнот и поставила несколько точек под ним, готовясь к любым мыслям, которые могли прийти в голову. Прохладный ветерок, дующий с озера, трепал мои волосы, маня к воде. Возможно, купание помогло бы мне прояснить голову, и тогда идеи придут сами собой. Я на цыпочках пробралась по камням к кромке воды.
София была права, мне действительно очень повезло, что я здесь. Жизнь на ранчо «Закат» похоже на кино, как и всегда, и, возможно, это моя возможность проявить себя в роли главной героини. Я всегда думала, что у меня уже всё было — моя карьера продвигалась вперёд с каждым днём, деньги на моём банковском счёте прибавлялись, моё здоровье и физическая форма были на пике, и я была, как мне казалось, в любовных отношениях. Это было похоже на счастливый финал фильма. Вначале я была застенчивой, неуверенной в себе девушкой, а теперь превратилась в успешную, уверенную в себе женщину.