— Не знаю, смогу ли я вынести вид крови.
Возможно потому, что кровь — интимная тайна каждого, животворящая трагедия. Но Макабеа знала только, что она не может выносить вида крови, остальное додумал я сам. Меня интересуют только факты: факты — упрямая вещь. От них нельзя убежать. Факты — это слова, сказанные миром.
Ладно.
Получив неожиданную помощь, Макабеа, никогда в жизни ничего не просившая, попросила у шефа отгул по причине выдуманной зубной боли и взяла у Глории деньги, которые вряд ли когда-нибудь сможет отдать. Столь смелый поступок вдохновил ее на еще большую отвагу (взрыв): рассудив, что взятые взаймы деньги — чужие, она решила, что может их тратить. И Макабеа впервые в жизни взяла такси и поехала к гадалке. По- дозреваю, что она сделала это от отчаяния, хотя и не знала, что потеряла надежду; она была опустошена до предела, повержена в прах.
Макабеа без труда нашла дом мадам Карлоты, и это показалась ей счастливым предзнаменованием. Одноэтажный домик находился слева за углом, и между камнями мостовой пробивалась трава — она сразу обратила на нее внимание, потому что замечала все мелкое и незначительное. Пока Макабеа нажимала на кнопку звонка, в ее голове блуждали мысли о том, что трава — это так легко и просто. Ей часто приходили в голову всякие беспричинные мысли, потому что, несмотря ни на что, она обладала внутренней свободой.
Мадам Карлота сама открыла ей дверь и сказала самым естественным тоном, словно ждала ее:
— Мой оришауже предупредил меня, что ты придешь, дорогуша. Как тебя зовут? Ах, так… Красивое имя. Входи, радость моя. У меня клиент, подожди меня здесь. Выпьешь кофейку, цветочек мой?
Макабеа была слегка ошарашена таким неожиданно теплым приемом. И стала пить, заботясь о своей хрупкой жизни, остывший и несладкий кофе. Одновременно она с восхищением и уважением рассматривала комнату, в которой ее оставили. Там все было шикарно. Желтые синтетические накидки на креслах и диванах и даже цветы из синтетики. Синтетика — верх всего. Макабеа сидела с открытым ртом.
Наконец, из задней комнаты вышла девушка с заплаканными глазами, и мадам Карлота велела Макабее войти. (Мне надоело бороться с фактами, меня убивает повседневность, мне лень писать эту историю, ведь это всего лишь исповедь. Я пишу о том, что вокруг меня. Я не отвечаю за то, что пишу).
Ну, продолжим, хоть это и трудно: мадам Карлота была толстой, ярко красила пухлые губы и румянила сальные щеки. Она была похожа на большую фарфоровую куклу, уже поломанную. (Я понимаю, что эти факты не могут придать глубину моему рассказу. Но описания утомляют меня).
— Не бойся, все твои дела устроятся. Кому помогаю я, тому помогает Иисус.
И мадам Карлота указала на картину, где кармином и золотом было изображено сердце Христово.
— Я обожаю Иисуса. Просто без ума от Него. Он всегда мне помогал. Слушай, когда я была совсем молоденькая, моя внешность позволяла мне ориша — божество афро-бразильского культа кандомблэ. быть женщиной легкого поведения. И моя жизнь была действительно легкой, слава Богу. Потом, когда я уже не так высоко котировалась, Иисус, ни много ни мало, сделал так, что мы с одной приятельницей смогли сами открыть «веселый дом». Там я заработала деньги, чтобы купить эту квартирку. А заведение я продала: очень трудно управляться с девушками, которые только и делали, что обкрадывали меня. Тебе это интересно?
— Очень.
— Очень хорошо, я ведь не вру. Я люблю Христа потому, что он всегда был моим Спасителем. Слушай, полиция не разрешает мне гадать на картах, считает, что я обманываю посетителей, но, как я уже сказала, полиция не может победить Иисуса. Это он достал мне деньги на обстановку. Ты заметила, какая у меня шикарная мебель?
— Да, сеньора.
— Ах, тебе тоже нравится? Вижу, ты девушка умная, это хорошо. Только ум меня спас.
Не переставая говорить, мадам Карлота доставала из открытой коробки одну конфету за другой и отправляла их в рот, но ни разу не угостила Макабею. Последняя, как я говорил, имела склонность замечать всякие мелкие детали и поэтому разглядела, что внутри каждой конфеты была какая-то жидкость. Но Макабее не хотелось конфет: она понимала, что эти вещи не для нее.
— Я была бедной, плохо питалась, плохо одевалась. И тогда я пошла в проститутки. И мне нравилось, потому что я женщина любвеобильная, у меня хватало ласки для всех мужчин. Кроме того, я в заведении не скучала, мы часто болтали с товарками. Мы в нашем квартале все дружили между собой и очень редко ссорились. Но и это было хорошо, потому что я была очень сильная и любила драться, выдирать у соперниц волосы и кусаться. Кстати, ты не представляешь, какие великолепные у меня были зубы: белоснежные и блестящие. Но они испортились, и теперь у меня вставная челюсть. Ты заметила, что у меня искусственные зубы?