Немного о романе
Эпиграф к роману:
Жизнь - странная вещь. Много я думал, долго размышлял о ней, но с каждым днем она кажется мне все более непонятной. Почему у нас такая жажда жизни? Ведь жизнь - это игра, из которой человек никогда не выходит победителем. Жить - значит тяжко трудиться и страдать, пока не подкрадется к нам старость, и тогда мы опускаем руки на холодный пепел остывших костров. Жить трудно. В муках рождается ребенок, в муках старый человек испускает последний вздох, и все наши дни полны печали и забот. И все же человек идет в открытые объятия смерти неохотно, спотыкаясь, падая; оглядываясь назад, борясь до последнего. А ведь смерть добрая. Только жизнь причиняет страдания. Но мы любим жизнь и ненавидим смерть. Это очень странно! Джек Лондон "Мужество женщины" (из сборника "Любовь к жизни")
Глава 1
В темной чащобе мира он пропустил правильный путь. Но существует ли правильный путь? Или же ошибка уже то, что ты жив? Джон Апдайк «Террорист»
Зной конца августа проникал в каждую пору, заполняя ее потом и грязью. Ну вот, руки потом не отмоешь от этой копоти! Девушка подхватила тарелку с перепёлками, тушенными в тимьяне, на одну руку и стакан с виски - в другую. Мастерство официантки, и никакого мошенничества! -Мария, еще кружку! - выкрикнул прокуренным, грубым, словно обветренным голосом Адолфо и попытался оставить на ее пятой точке шлепок своей плоской широкой ладонью. - Мне и моему другу дону Грегорио! -Дон Адолфо, не будите ли вы так любезны хранить свои руки при себе? - хлопнула его по рукам она. -Ты hijodelagranputa (сын шлюхи)! -Pues (ну), что поделаешь - придется, Мария. Мужчины рассмеялись гулким смехом, прокатившимся по застывшей жаре бара. Пекло августовского палящего солнца словно закупорило всю их маленькую кухоньку. Воздух входил в нее, но не выходил обратно. Мария прислонилась спиной к металлической стойке, куда выставлялись заказы, и перевела дыхание. Этот смрад готовящейся в адской жаровне еды уже въелся ей под кожу. Этого ли хотела мать, рожая ее на свет? Этого ли хотела мать, умирая при родах? Для этого ли была дана ей жизнь - носить тарелки в этой кафешке на отшибе Испании? -Guapa (красавица, милая), кастильский рис для пятого столика готов, - прозвенел голос повара, точно все эти лопатки и поварешки, когда их случайно тронешь и запустишь цепную реакцию оркестра. Руку снова обдало до боли знакомым теплом свежеприготовленного блюда, и тарелка удобно устроилась в ее руке. Нужно показать её гадалке, да только будет там уже не миллион ветвистых линий, а одна большая мозоль! За соседним с Адолфо и Грегорио (те еще шуты, надо признаться) столиком расположился дон Джуанито, почитаемый многими пожилой испанец, видавший своими уже отцветшими карими глазами Гражданскую войну и зверства франкистов в Испании тридцатых годов. -Что пожелаете заказать? - вежливо спросила Мария, подходя к нему. - Почему матадор должен ждать? Где мое пиво? -прикрикнул Адолфо, и поджаренный миндаль в блюдце задрожал, когда он стукнул своим кулачищем об стол. - Anda (ступай), Мария! Пришлось повиноваться. Все знали, упрямство в любых вопросах для матадора как вызов. Он сразу видит арену, быка, мулету -да начнется коррида! -Прошу, дон Адолфо. А теперь можно избавиться от созерцания вашей бычьей рожи хоть на время? - прошипела девушка и поставила на стол кружки с пивом. -Aymimadre(ай, мама моя)! Какая женщина! Не женщина, а песчаная буря. И волосы ее, точно горячий какао, так и плавятся на этом солнцепеке, искрясь бликами в тысячу карат! А фигура ее... Пламя! Руки - завитки огня, ноги - страстные плоды маракуйи! Он бы заколол любого быка, чтобы быть с ней! Вот только кровью и пронзенным бычьим рогом эту Венеру Ненаглядную не покоришь. Расстроенно вздохнув, дон Адолфо чокнулся бокалом с доном Грегорио и прибег к своему основному способу решения проблемы - потоплении ее насущной в алкоголе. -Дон Джуанито, - робко начала Мария и все же присела на свободное плетеное кресло, - можно задать вам один вопрос? - Конечно, милая, если только я смогу дать на него ответ, - произнес старик, - и если у вас еще подают паэлью с зелеными бобами, -улыбнулся он. Она понимающе кивнула и упорхнула на кухню. Как же долго ждала она этого момента, чтобы задать именно дону Джуанито свой вопрос. Ведь он самый мудрый в их городе, видевший всю жизнь как на ладони. Он наверняка знает ответы на вопросы. Возраст их знает. -Ну так что же за вопрос у тебя ко мне, душенька? - поинтересовался старик, любивший говорить с молодежью, приобщаться через их глаза и уши к новому миру. -В чем смысл жизни? - выпалила девушка как на духу то, что засело в ее мозгах, подтачивало извилины и прогрызало себе ходы и щели в серое вещество. Раскатистый смех пожилого мужчины, наполненный хвоей, войной, виски, уютным чтением у камина в домашней библиотеке, окатил ее ледяной водой. Разве она спросила что-то смешное? -Ты не обижайся, милая, но на твой вопрос нет ответа. У меня нет. Жизнь - слишком сложная вещь, она мастерски сделана, так просто ее и не разгадаешь, даже не пытайся. -Да что там гадать! -выкрикнул захмелевший Адолфо и снес рукой сушеные креветки со стола. -Жизнь - это навозная куча, в которую все мы волей-неволей вляпываемся! Пьяный смех Адолфо и Грегорио покоробил Марию. Похабщики! Дуралеи! Только и участвовать им в корридах, быку их на закланье! -Как же узнать, зачем жить, если даже вы не знаете ответа? - ее внимание снова всецело было приковано к дону Джуанито. -Смысл жизни, дочка, мы понимаем только когда умираем. Кто-то думает о прошедшей жизни с улыбкой на лице и понимает, что все сложилось так, как и должно было. А кто-то, покидая наш мир, сожалеет о многом: о том, что не сделал и не сказал, о неправильном выборе. Вот и твой смысл жизни. -А вы, что чувствуете сейчас вы, прожив столько лет? Ее так сильно волновали его ответы, что ладони уже не сцеплялись друг с другом, а скользили, точно блинчики по масляной сковороде, такие стали потные от предвкушения открытия больших тайн мироздания. -Я понял, - тут он сделал перерыв, чтобы смочить горло виски со льдом, - что важнее всего найти (и главное!) удержать в своей жизни людей, которые помогут тебе пройти этот путь. А он порою бывает слишком долог и тернист. Мои дети и жена уже давно мертвы. Кого-то забрала война, кого-то болезни, но в итоге я снова стою один на этой длинной дороге. Мария, - его рука коснулась ее загорелой, бронзовой ладони, - мы рождаемся одинокими и умираем тоже. Таков закон Вселенной, и не нам его подвергать сомнению. Но мы можем не быть одиноки в середине этого путешествия, можем найти достойную компанию, которая проводит нас до самой могилы. На ее гладком лбу прочертила рисунок морщинка задумчивости. Смысл жизни в том, чтобы не быть одиноким наперекор коварной судьбе?.. -Дон Джуанито... Пальба заставила ее пригнуть голову под росший рядом сорной куст, и земля клочьями посыпалась сверху. Ревели двигатели танков и гадкими жучками заползало в ухо жужжание реактивных вертолетов. Воздух этого очага очередного военного конфликта был пропитан инфекцией людской ненависти и злобы. Война не более чем игрушка в руках взрослых, алчных, закомплексованных детей. Война компенсирует этим выродкам на теле человечества жажду похоти и крови. Она насыщает их сгнившие артерии болью сотен тысяч людей. - Виктор ранен! - проорал ей на ухо прыгнувший в окоп солдат. Новый взрыв земли прикрыл их сверху, делая невидимыми для самолетов и бомбардировщиков. - И Боб тоже, а Пит, похоже, умер. Кейт, ты слышишь меня? Его крик отрезвил ее. Грязная, сырая земля с вкраплениями гильз и неразорвавшихся снарядов, лоскутов человеческой одежды и оторванных частей тел. Взгляд девушки сместился вниз, на свое одеяние: полевая медсестра Кейт Андерсон. - Ты такая красивая, Кейти. Я бы позвал тебя замуж, но война стала моей последней любовью. Прости, не могу ей изменить с тобой, - сказал безымянный солдат, коих здесь миллионы. На войне у людей нет имен, нет фамилий, порой даже нет номеров. Война отнимает у человека все. Перед ней он снова становится беззащитным младенцем, лишенным своего материального покровительства вещей и бумажек с важными печатями. Войне нет дела до социального статуса и марки машины, под ее колесами гибнут все. И самое страшное то, что ее создали наиболее жестокие, звероподобные существа во всей Вселенной - люди. - Что происходит? - попыталась прояснить ситуацию она. - Гады наступают. Нужно успеть добежать до укрытия, попробовать переждать там! Он схватил ее чистую, белоснежную ладошку своей черной от сажи и земли пятерней и потащил через кустарники и поваленные деревья, обломки деревянных домов и разрушенных построек туда, куда путь был известен лишь ему одному. Против кого шла война? И на чьей они стороне? Кейт не могла узнать этого у солдата, так как секунда промедления стоила либо оторванной конечности, либо жизни. Но она знала одно: все это лишь гнусные предлоги. У войны нет смысла, у нее нет цели. Только наполнить свое жирное, разлагающееся брюхо кровью. Накачаться ею до тошноты, а потом затопить этой кровью землю. Территории, ресурсы, богатство, власть - отговорки лежат на поверхности. Но ведь война не прекратится никогда, даже если кто-то один получит неоспоримое господство над миром. Угнетатели и угнетаемые будут всегда. Жертвы и их мучители будут во веки веков, покуда существует человек. Истошный мужской вопль ра