олько запахами. - Откуда у тебя этот раритет? Я думала, такими лампами уже давно не пользуются. С тех пор, как появилось электричество. И почему здесь нет света? - Ты же знаешь, - Айлин, пожал плечами он. - Я и сам раритет. Современные достижения мне не по вкусу. Дынного цвета глаза Айлин разрезали своим светом тьму. Она будто бы щупала ими застоявшийся воздух и передержанного в соку лет мужчину. Виктор был для нее загадкой наравне в тем, какой загадкой была для него она. Не всегда притяжение сшибает деревья между противоположностями, порой две схожие души ломают все на своем пути, чтобы взяться за руки. - Что надумала делать с ним? - Не знаю. Сколько ни думаю, придумать не могу. Есть идеи, как он оказался в том лесу? - Идеи-то есть, но они банальные: на машине приехал, пешком пришел, заказал автобусный тур... Лицо Хальцмана блеснуло смешинками и погасло в тусклом свете лампы. Даже ему, реликту прошлого, было свойственно чувство юмора. Правда, душевная закоснелость не позволяла шутить много. Наверное, истинная старость приходит к людям не когда хрустят суставы или бег становится медленнее и дается тяжелее, а когда душа настолько покрылась пылью, что даже шутка не вызывает улыбки уставших губ. - Ладно, стоять возле двери с философским видом можно до самой смерти, - произнесла Айлин и посмотрела на друга. - Твоей смерти. Я пойду к нему и проведу беседу. - Будь осторожна. Презрительно хмыкнув на это предостережение, она отворила дверь. Быть осторожной! И этот совет бессмертной дал дряхлый, истончивший до состояния папируса человек. Все-таки они действительно парочка всех времен и народов. Жаль, их не покажут на большом экране. Внутри было сыровато и прохладно. Черт, она же кинула этого парня сюда в том, чем он был в лесу: в шортах и футболке. Ну ничего, возможно желание согреться и поесть сделает его более сговорчивым. - Кто здесь? - испуганно крикнул в темноту он. Айлин видела его и без света. Свет - лишь предлог, чтобы быть больше похожей на людей. Ее глазам не страшны ни свет (кроме, солнечного), ни тьма. Красивый. Совсем не таким она его помнит. Помнит... Ее жизнь началась с этого человека. И вот он снова тут, поджидает ее на углу, чтобы огреть дубиной по голове. Но она не даст ему такой возможности. - Ай! Господи! Больно же! - разразился проклятиями мужчина, когда она отвесила ему пощечину. - За что?! - Вы, люди, плохие. Вы играетесь с жизнями других людей, точно с детскими кубиками. Но с живыми людьми так нельзя! Нельзя относиться к их чувствам как к спичке, что можно сжечь за секунду. Нельзя ломать их судьбы, как плитку невкусной шоколадки, что не жалко отправить в урну. Ты слышишь меня?! Нельзя! Ее сильные пальцы сдавили до хруста его подбородок. Маренговые в густом полумраке комнате глаза молодого человека отвечали ей вызовом и непокорностью. Кем бы они ни была, какой бы силой ни обладала, последнее слово он оставит за собой. - Мы плохие? А ты тогда кто? - хриплые выдохи были его словами. - Ты кто? Ударчик у тебя не как у молодой, хрупкой девушки. Либо ты состоишь в элитном подразделении спецназа, либо... - Ну, договаривай. - Либо... либо ты не человек вовсе! - Близко к правде, - играла с ним Айлин, будучи не в курсе правил. - Что еще ты знаешь обо мне? Просто играй. Сама не зная правил. Не имея козырей. Меняя маски ежесекундно. - Что я могу знать о тебе, ненормальная? Ты всех понравившихся парней вырубаешь и тащишь в подвал? А еще я видел какого-то старикана, похоже на призрака. Твой подельник? - Говори правду, тогда и я отвечу на твои вопросы. Мужчина уронил голову на грудь, когда она отпустила его лицо. Какую правду ей нужно вытащить из него, скальпелем разрубая мозг? - Ты хоть знаешь кто я? - решил попытать счастья он. Похоже, она сама о нем мало что знает. - Знаешь, с кем имеешь дело?! Девушка ухмыльнулась. Забавный человеческий трюк. В случае опасности или собственной провинности пытаться защититься своим статусом, положением в обществе, родственниками. Что за жалкие, низкие, недостойные чести выкрутасы. - Знаю, - ответила Айлин и отошла от него, снова начиная счет квадратных метров. -Тебя зовут Рамир. Твоих родителей убили уличные хулиганы, когда тебе был год отроду. Я видела все своими глазами. Прости, фамилию твою не знаю. Его ошарашенный вид сказал ей все без слов. Это он. Тот самый Рамир. Тот самый, бывший ее первым заданием и испытанием. И она не смогла его пройти. Может, в этом и есть ключ к разгадке? Может, вот почему она до сих пор не узнала, кем является? Только из-за того, что провалила тогда задание? - Видела своими глазами, - пробормотал он; в голове летали осколки пазлов, оказывавшиеся становиться цельной картиной. - Не может быть. Ты лжешь. - Докажи. Любое слово, направленное на другого человека, должно иметь доказательство, иначе ты просто не мужчина. Докажи, что я лгу. - Да легко! Тебе не больше двадцати пяти, а моих родителей убили двадцать девять лет назад. - Но ведь ты сам говорил, что я не человек. Айлин не могла больше выносить его оленьих глаз, так напоминавших ей глаза младенца. Страх, растерянность, непонимание отражались в его глазах кристалликами света. Выходит, он на самом деле ничего не знает. Однако она точно знала, что все самые случайные случайности ни что иное, как точно продуманные закономерности. Вопрос лишь в том: чьи? - Я скоро за тобой вернусь, - бросила девушка и выскочила за дверь. - Как прошел допрос? - С одной пощечиной, - выдохнула Айлин. - Если бы мое сердце могло выпрыгнуть из груди, оно бы уже билось лбом об пол. Я в смятении. Он не в курсе происходящего. - Тогда... - Тогда я не знаю, что с ним делать. - Избавься от него, Айлин. Убей этого парня. Расправься с ним - и не будет проблем. Он же явно приведет тебя туда, где тебе быть не надо. Глаза Хольцмана, цвета непроглядной, облачной полуночи, бросали ей вызов, который Айлин не могла распознать. Его черные, засасывающие в черные с россыпью пыльных звезд глубины зрачки были слишком расширены. Чувство оказалось ей совершенно незнакомым, но она все же решилась вонзить в него зубы и попробовать на вкус. Испуг. Вот, что она почувствовала, слыша слова друга и видя непостижимую уму ярость. Свирепость. Жестокость. - Виктор, да ты вовсе не философ, - смахнула, словно метелкой для пыли, наваждение девушка, обращаясь к нему. - Как я могу прийти туда, где мне быть не надо? Если я приду туда, значит, я должна там быть. Ты же не думаешь, что судьба такая дурочка, чтобы неправильно настраивать навигатор того или иного человека? Просто нужно уметь извлекать пользу от любого своего местонахождения: будь то райские кущи (можно отведать спелых яблочек) или кипящие стены Преисподней (есть шансы приобрести полезные навыки выживания). - Дело твое, - неодобряюще хмыкнул он и развернулся к выходу. - Но знай, Айлин, судьба порой лишь прикидывается дурочкой, чтобы усыпить твою бдительность, а потом стаей коршунов выклевать печень. Третьего шанса не будет. Его шаги гулкими переливами вечности, что была запечатлена в каждой ступеньке, удалились наверх. Айлин слилась с коричнево-оливковой темнотой помещения, чувствуя себя в том месте и в то время. Вопрос с судьбой Рамира непрерывно решался в ее голове, но она уже знала, что ее рука не сможет приставить дуло пистолета к его виску. Девушка сделала шаг вперед и тут же отступила назад. Еще шаг, и еще - уже какой-то замысловатый танец. С тьмой. С темнотой, что порой ослепляет больнее самого яркого дневного света. Она верила в то, что судьба не знает слова «вдруг». Любая пакость, в которую угодит твой ботинок, есть спланированная заранее и зачем-то очень нужная акция кого-то, кто стоит выше всех и читает жизни людей, точно бульварный журнальчик. - Риск, - прошептала Айлин, завершая свой танец с призраками и останавливаясь у двери, за которой ее ждал Рамир. Почему же люди могут так легко решиться сделать шаг с балкона десятого этажа, но сделать этот шаг по направлению к смелости и отваги, нет? Пора рисковать, ставить все на кон, иначе это сделает кто-нибудь другой. И получит все лавры, а тебя будет ждать лишь место на кладбище среди сотен могил, у которых уже нет лиц. Пора уже выбрать жизнь с ее крутыми виражами и, заправив гоночную машину, стартовать без тени страха и сожалений. Пора уже перестать топтаться у обочины, глотая пыль проезжающих машин. Дверь снова открылась, впуская темноту снаружи во внутрь. Айлин могла видеть это клубящееся пламя ночи. - Кто там? Ты? Опять бить? - крикнул в темноту Рамир, но его слова гильзами отлетали ему же в лоб. - Эй, не молчи! Ты! - Меня зовут Айлин. И если ты обещаешь помочь мне, я клянусь сохранить твою жизнь. - Айлин? Что за Айлин? Кто ты такая? - Если ты обещаешь помочь мне, я клянусь сохранить твою жизнь. - Ты вообще живая? Мы живем в мире высоких технологий. Может, ты очень красивый робот, поэтому не отвечаешь на мои вопросы?! Сердце Рамира колотилось с такой скоростью и так отчаянно, что Айлин поняла: он хочет жить. Он боится умереть. Боится ее только по той причине, что хочет жить. Ее восхищают люди, борющиеся за жизнь. Буквально держащиеся за волосинку над пропастью, но не разжимающие пальцев до последнего. Такие люди, как она сама. - Иди за мной. - Так просто? И никаких объяснений насчет твоего неприличного поведения? Я сдам тебя полиции! - Вы, люди, не умеете закрывать рот ни на минуту. Даже если от этого зависит ваша жизнь. Вы слишком болтливы и не слишком умны. - Ты уже решила, кто ты сама? Я тоже так могу: оскорблять человеческий род и говорить,