что я не человек. Все так могут. Не было никакого желания сейчас спорить с ним, поэтому Айлин специально отпустила его руку, которой он стискивал ее, чтобы пробираться в этой колючей темноте. Рамир тут же обо что-то споткнутся, поранив ноги, и замолчал. - Вечно вас надо бить, как животных, чтобы вы что-то поняли. Люди! - вздохнула девушка, и их путь в дом Хольцмана продолжился молча. Неяркий свет ламп ударил по глазам Рамира. Проклятая девчонка! Как после всего произошедшего не поверишь в поговорку: «Не делай добра, не получишь зла»? Спас ее, и что получил взамен? Пару пощечин и сырой подвал какого-то дряхлого старика, который наверняка старее самого дома! - Меня здесь убьют? В этом склепе с дорогими коврами? - Посмотри, - произнесла Айлин и повертела перед ним ладони. - Красивые? Молодой человек прищурился, перебирая в голове всевозможные виды подвоха. Затем, так и не поняв, к чему был ее вопрос, кивнул. - Я и не собираюсь марать свои руки об тебя. Он усмехнулся, услышав в ее интонации презрение. - «Об тебя» прозвучало, как об «кусок сам знаешь чего»! - не выдержал мужчина и стукнул кулаком по стене. - Я не верю тебе. Ты во всем лжешь. Тогда почему ты должен быть для меня достойным убийства человека? Голова Рамира окончательно закружилась и разлетелась на щепки от этой уже треклятой девчонки! Но он не мог не признать, что она прекрасна собой. Этакая омерзительно кислая конфета под потрясающе красивым, переливающимся фантиком. - Да в чем я лгу? Ты уже била меня, унижала, а я не меняю своих показаний. По-твоему, я похож на крутого бойца? - Айлин, милая, ты уже решила свои дела? - голос Виктора разрядил накалившуюся до состояния ядерного взрыва атмосферу между ними. - Я и вам тоже не нравлюсь? - обратился к нему Рамир, чувствуя, как этот старикан своими острыми глазками-булавками впивается в него, как в куклу-вуду. - До встречи. Береги себя, девочка, - проигнорировал его вопрос Хольцман и обнял Айлин. - Помни о моем совете. Девушка кивнула, хотя на самом деле уже выкинула его совет в урну в своей голове. Подтолкнув Рамира к выходу, она пошла следом. Виктор одолжил ей машину для транспортировки особого опасного... хмыря, как он сам выразился. - Я хочу поверить тебе, Рамир, но не могу, пока ты не скажешь мне правду, - начала Айлин, больше следя за ним боковым зрением, чем за дорогой. - Мне очень нужна правда. От нее зависит вся моя жизнь. - Хорошо, я все тебе скажу. Съезжай с дороги. Это будут откровения века. Мы можем создать затор на дороге. Машина съехала с оживленной, задыхающейся от выхлопных газов машин, трассы, и Айлин повернулась к мужчине. Неужели сейчас тайна всей ее жизни приоткроется? Или... он сдернет полностью эту ширму и даст ей досмотреть это шоу своими глазами? - Говори! - нетерпение петардами взрывалось в ее голосе и отрывало ноги и руки хладнокровию и спокойствию. - Говори уже. - Я пришел в этот дурацкий лес, гонимый любопытством. Какой идиот пойдет в Хищные Леса по собственной воле? - Ты видел таких дураков. У них еще есть такая ма-аленькая отличительная черта: толстый кошелек, с которого капает золотой жир. - Ага, - ухмыльнулся Рамир, - одна тетка лишилась руки ради того, чтобы погладить ту тварь. В мгновение ока рука девушки сдавила его горло, и пятна всех цветов и размеров затмили собой ароматный полдень за окном, жандармовое небо, рассыпавшееся в весенних поцелуях для всех прохожих, жонкилевые цветы у обочины дороги. - Я не потерплю больше игр. Это моя жизнь, черт возьми! Почему ты решил, что можешь ею играться?! Что ты знаешь? Отвечай! - Рука надавила сильнее. - Мне, - выдавил из себя он, - пришло, - хриплый выдох, - письмо. Кто-то (клянусь, не знаю, кто!) оплатил этот поход в парк. Они не просто сделали мне скидку, а прислали пригласительный. Ты же знаешь, сколько стоит билет в этот адский цирк! - А ты у нас бедненький, да? - После смерти родителей меня не подобрал богатый аист и не отнес в особняк к нефтяному магнату. Аисту вообще было плевать на меня. - Обида исказила строгие черты лица Рамира. - Аист оставил меня в детдоме. Айлин отпустила его и отодвинулась ближе к боковому стеклу. Черта с два! - Это ты, поганая похитительница людей, виновата в их смерти! За что ты их убила? Ты думаешь, эта вещь осталась у меня? Но с чего бы? Мне был год отроду! - Какая вещь? И я их не убивала. - А кто, если не ты? Откуда ты знаешь, что было с моей семьей тридцать лет назад? Ты убила их, а теперь вернулась за мной. Только как ты повернула этот трюк? - Что за трюк? - зло процедила она, теряя терпение куском за куском каждую секунду. Оно отваливалось от нее, как ржавчина от металла. - Ну в этом лесу. Как ты сделала так, что я захотел тебе помочь? Что я пошел за тобой? Кажется, пришла ее очередь быть сбитой с толку. Либо он лучший актер планеты и всей галактики, либо искусно водит ее за нос, и она этот нос ему сейчас расквасит. - Пожалуйста, прекрати лгать, - слезно просила его Айлин. - У твоих родителей было кое-что, принадлежавшее мне! Да, было! Но это не материальная вещь. У них была... моя жизнь. Мужчина только дернул плечами на это и отвернулся к окну. Пусть уже треснет его по голове и выкинет из автомобиля. Точно психопатка. - Я не умираю. Меня не берут пули, яд, вода, веревка. Я могу не спать и не есть. Мои глаза жжет солнечный свет. Я умею путешествовать сквозь время. И я не знаю, сколько мне лет, - ее голос дрожал многовековой усталостью, что струилась даже по шелковистым волосам, текла кровью в венах, стучала пульсом в висках. - Я так устала быть никем и ничем, быть единственной со странностями. Я хочу знать, кто я! - Вампир? - более бодро предложил Рамир, довольный, что с ним наконец-то говорят на равных, а не только бьют и допрашивают. Айлин отрицательно мотнула головой и закрыла глаза. Слезинка скатилась по ее щеке. Жаль, это только вода, а саму боль она не чувствует. Только знает, каково быть одной в своем роде, искать без возможности найти, бежать, не имея пункта конечного назначения. - Айлин, - он выдохнул ее имя и аккуратно коснулся руки девушки. - Я помогу тебе узнать правду. Сделаю все, что ты скажешь. Ты просто поверь, что я говорю правду. Это все, что я знаю. Вот, смотри. Он достал из кармана шорт телефон и открыл почтовый ящик. Расплавленный янтарь, из-за падающего искоса солнечного света, глаз девушки словно пригвоздили экран своей решительностью выудить из него все возможное. - Видишь? Входящее письмо от неизвестного отправителя и бесплатный пропуск в Хищные Леса. Я клюнул на чью-то удочку. И ты, видимо, тоже. Осталось узнать, с какой целью, нас посадили на крючок и бросили в океан с акулами. Письмо было подлинным, никаких следов обмана. Отследить она его не сможет. Какие-то ублюдки хорошо маскируются. - Айлин, - и снова ее имя, произнесенное из его уст, укрыло ее пушистым пледом и вручило в озябшие руки кружку горячего шоколада, - я помогу тебе. Теперь и мне интересно знать, как мы связаны. - Нет, - резко дернула головой она. - Я не буду так рисковать. - Хм. Странно это слышать. - Почему же? - Ведь ты, по твоим же заявлениям, не человек. - Дальше что? - Мы, люди, трусы законченные. Мы боимся всего и вся: пауков, собак, змей, высоты, самолетов, менять место работы, уйти от тирана-мужа или сказать маме, что ее чрезмерная опека уже достала. Мы не умеем рисковать; вкус настоящего шампанского знают лишь единицы. А ты не такая! Я же вижу, что ты иная, другая, немного психованная и жестокая, но ты не трусиха! - Тебе бы в рекламное агентство, - надулась она, а внутри все клокотало от возбуждения. - Изящно кинул мне перчатку, зная, что я не смогу отказаться от боя. - Зачем же отказываться от боя, Айлин? Другой жизни не будет, чтобы принять его, даже если ты бессмертная. Она повернулась к нему, и они столкнулись нос к носу. - Хорошо, красавчик. Я поверю тебе, но если это обман, тебя будут собирать по кусочкам по всему свету. Как мозаику. - Договорились. - А теперь дай мне свой телефон. Он протянул ей сотовый, и Айлин запустила нужную ей программу - свой дневник. «Жизнь невозможна без риска. Родиться и есть рискнуть. Рискнуть прийти в этот кровожадный, жестокий, несправедливый мир. Рискнуть выжить в нем и принести свет собственных идей. Рискнуть говорить громко, даже если все заставляют тебя замолчать. Рискнуть пробежать марафон, даже если у тебя всего одна нога. Кто не рискует, тот... нет, не не пьет шампанское. Его вкус знают и трусы, и слабаки. Тот не живет».