стен. Он вибрирует по-разному каждый раз, когда ты говоришь. Я пока не понимаю твои чувства. - Я злюсь, - честно ответил он. Взгляд мужчины переместился на природу за окном. - Хорошая погода, правда? Айлин краем глаза взглянула в окно и отвернулась. Деревья полыхали зеленью пышных крон, птицы о чем-то слишком громко шептались, небо растекалось кристально чистым океаном над головой. Но ее мало прельщала красота природы. Увы, но затхлая рутина жизни часто закрывает и солнце, и небо, и деревья решетками. Даже ей было знакомо чувство умирания заживо в стенах этого дома. - Почему ты злишься? Ты бы хотел умереть? - Да. Не знаю, догадываешься ли ты, но жить в этом мире в полном одиночестве... В общем, ни один дурак не согласится остаться один. Только в детских книжках и мультиках без родителей хорошо: делай, что хочешь, в школу не ходи, набивай живот конфетами. А в реальной жизни без родителей чувствуешь себя инвалидом без шанса на восстановление. Никто не знает, но кажется, будто у тебя нет ног и рук, и глаза не видят. У кого родители есть, те вечно мечтают от них избавиться, а я бы отдал все за то, чтобы прижаться к маме или получить нагоняй от отца. - Прости меня, - прошептала Айлин, в какой-то степени представляя себе его чувства. - Это пустота, которая разверзается, как земля под твоими ногами. Но она не дает тебе упасть с этого обрыва и разбиться, а мучает и мучает, жилами вытягивает из тебя силы, питается твоими слезами. - Ты тоже это чувствуешь? Она посмотрела на него в упор. Его глаза цвета темного кирпича столкнулись с ее цвета золотого песка, что почти истек в часах. Ее время почти вышло. Он стал ее последней надеждой. - Я чувствую, но немного иначе. Я знаю все виды чувств и переживаний, эмоции мне знакомы не понаслышке. Также я знаю, когда и при каких обстоятельствах нужно испытывать то или иное чувство, но я никогда не смогу ощутить его вкус. Как с едой и напитками. Я в курсе, как ощущается виноград, но я не чувствую его кислинки или сладкой сердцевины, например. - Твоя жизнь похожа на серое полотно. Девушка пожала плечами. Это был ее любимый жест. Единственный ответ, каким она владела - не знаю. - А откуда ты тогда знаешь вкусы и эмоции, если не испытывала их никогда? - Черт его знает. Я, словно энциклопедия, содержу в себе много теории, но практики нет. - Я не верю. Так не может быть. Существуют люди, не ощущающие горечи или кислоты, но чтобы не чувствовать совсем ничего? Айлин подошла к холодильнику и открыла его. Он всегда был забит до отказа. Просто так. Глупая человеческая привычка: не умея видеть, покупать книги; не умея слышать, закупаться дисками с песнями; не чувствуя вкусы еды, каждый день пополнять холодильник. - Яблоко, - показала она и откусила. - Желтые должны быть медовыми, но я не знаю, какое именно это яблоко. Колбаса, - достала нарезанную вареную, - должна быть нежной и средней солености. - Заела ею яблоко. - Наверное, такая, - снова пожала плечами. - Лимонад. Грушевый. - Отпила пару глотков. - Не имею понятия, что такое грушевый и лимонад вообще. М! - воскликнула Айлин и достала маленькую бутылочку. - Уксус семидесятипроцентный. - Эй! Эй! Стой! Не надо! - закричал Рамир, но было поздно. Айлин на его глазах отпила чуть меньше половины залпом и спокойно поставила уксус на стол. Мужчина сглотнул, чувствуя иллюзорную боль в горле. Выпила уксус семидесятипроцентный... - Самоубийцей меня обозвать не получится, - с грустью сказала она и плюхнулась на стул. - А хотелось бы? Горчичные глаза Айлин, отдававшие концентрированным уксусом усталости от жизни, поднялись на уровень его глаз. Рамир все понял. - Что еще можешь рассказать о себе интересного? - задал вопрос он, понимая, что все абсолютно, касающееся этой девушки, интересно. - Ну, я не сплю. Могу лежать с закрытыми глазами и делать вид, что сплю, но на деле буду слышать даже писк таракана у соседей на три этажа ниже. - У тебя настолько сильный слух? Она кивнула. Между городами она, конечно, не слышит голоса, но в пределах километра вполне могла услышать шепот другого человека. - А зрение? - При желании могу приблизить твое лицо настолько, чтобы увидеть содержимое пор. Как правило, мне не нужен бинокль. - Что ты делала для этих анонимных друзей? Девушка наклонила голову в бок, раздумывая, стоит ли открывать карты сейчас. Или подождать, когда пасьянс разложится дальше. - Разные задания. Путешествия по самым опасным местам планеты, где собирала клочки от ватмана, с ответами. Вмешивалась в жизни людей, выполняя прихоти этих ублюдков, получая взамен короткие ответы, из которых вот уже тридцать лет составляю текст, а он так и остается бессвязным. Путешествия во времени, чтобы понять, как изменились люди. Рамир слушал и кивал по инерции. Смысл последнего предложения дошел до него не сразу. - Во времени? - скривился в недоверии. - Нет уж, этого точно не бывает. - Так и будешь, видя правду глаза в глаза, говорить, что это истинная ложь? - Путешествия во времени... - пробормотал он ошарашенно, пытаясь удержать извилины вместе, а то они так и норовили разъехаться во все стороны от шока. - Значит, ты можешь вернуться назад и спасти мою семью! Глаза Рамира ослепили ее блеском надежды. Айлин стало неимоверно печально. Люди так крепко держатся за надежду, подкладывают ее вместо подушки на ночь, вешают на шею вместо цепочки или кулона, сжимают в кулаке, чтобы не дать ей уйти. Как жаль, что надежда не умирает последней, она вообще никогда не рождается. Надежда - лишь плод самообмана, его второе лицо, ложно тебя утешающее. - Я не могу. Вы верите в какого-то Бога и обычно говорите, что это в его компетенции. Я никакого Бога никогда не встречала, поэтому не знаю, может ли он спасти твою семью или нет. Наверное, если бы хотел, не стал бы тридцать лет назад убивать ее? - Причем тут Бог?! Ты можешь спасти их! Ты! - Я не могу, - с нажимом повторила Айлин. - Я могу только жить в той реальности, видеть ее, чувствовать, слышать, трогать. Но изменить что-то не в моих силах. Эффект бабочки: оторви ей крылышки тридцать лет назад - и в твоем мире рухнут дамбы, затопит мегаполисы, разобьются самолеты. Бабочка значит так много, хоть и совершенно крохотная. А представь, что будет, если я спасу двух человек от смерти? - Я буду не таким одиноким, - еле слышно прошептал Рамир, но его слова оглушили ее. Подчиняясь неведомому, скрывающему свое лицо инстинкту, Айлин пробежалась пальцами по столу и коснулась его руки. Где-то в этом мире хранятся ответы на ее вопросы, где-то валяются книги жизни с исписанными страницами их судеб, где-то предпочитающий тень кукловод руководит спектаклем. Но сейчас, именно сейчас, ее рука тянулась к его руке, вопреки всем сомнениям и страхам. - Прости меня. Я не смогу отпустить этот грех со своей души, хоть и не уверена, что она есть у меня. - Твоей вины в этом нет, - Рамир потер осунувшееся лицо ладонями. - Не ты их убила. Я все понимаю. - Ты можешь уйти прямо сейчас. Я больше никогда не потревожу тебя. Его большие глаза захлестывали ее своими темными волнами, смывали без остатка ее браваду. Он знал, что про себя она молится в пустоту миров о том, чтобы он не уходил, не оставлял ее опять на поруку одинокой вечности. В поиске. В безвыходности. - А жить зачем? Если нет цели никакой, если жизнь для жизни нам дана, незачем жить, - неожиданно отчеканила Айлин. - Что, прости? - Это Лев Толстой «Крейцерова соната». Величайшая из написанных повестей всех времен. - Любишь читать? - Трудно ответить на твой вопрос. Может, люблю, а может, и нет, но практикую это постоянно. Я могу прочитать за раз до нескольких десятков книг и запомнить цитаты из каждой. Если он и был потрясен, то по его безучастному лицу ничего нельзя было понять. После фокуса с уксусом удивить его сверхпамятью не получится. - К чему ты привела эту цитату про жизнь? - К тому что жизнь ради жизни не стоит ничего, так же как и деньги ради денег, любовь ради любви. Понимаешь? Жить без цели - это то же самое, что плыть в океане, не имея в конце пути маяка. Смысл просто плутать в этих водах, чтобы в итоге просто в них сгинуть? Неужели такой расклад устраивает большинство? - Тебя явно не устраивает? - Нет, поэтому я ищу ответы, борюсь. Я не хочу прожить свою, возможно слишком долгую, жизнь без цели. Даже я понимаю, что это глупо. Правда, похоже, теперь я осталась без путеводителя в этом мраке. Анонимные друзья больше не выходили со мной на связь, после того как я... не убила тебя в Лесах. Рамир издал непонятный звук, похожий на причмокивание губами или вздох. Опять она его должна была убить. - Почему цель твоей жизни сходится на моем убийстве, Айлин? Раскинь мозгами, и я уверен, что ты поймешь, как это абсурдно. Моя смерть не даст тебе никаких ответов, и никогда бы не дала. Эти люди играют с тобой в игру, и правила известны только им. А ты поставила свою подпись на документах, зазывавших тебя в кабалу. - Я понимаю, что это странно, по-идиотски глупо, что ты меня вовсе не знаешь, но как же мне быть теперь, когда я прошла такой длинный и бесполезный путь? Некому больше показать мне направление, компас сломался, а определять путь по звездам я не умею. Сейчас он видел перед собой маленькую девочку, заключенную внутри этой смертоносной машины, потерянную и трясущуюся от страха. - Нам не нужны карты и помеченные кем-то места. И ничей компас тоже нам не нужен. Мы пойдем своей дорогой, туда, куда приведем себя мы сами. И тогда только мы будем в ответе за то, почему оказались именно там. - Ты будешь мне помогать? - с опаской с