Глава 2
Мы не можем никакими доводами разума избавиться от внутренне присущей нам иррациональности. Мы способны только научиться искусству быть иррациональными в разумных пределах. Олдос Хаксли «Остров»
Весна в Дэйне парит ароматами апельсина и мускатного ореха за окном, окутывает деревья нежной листвой, пробуждает ото сна множество птиц. Воздух буквально впитывает в себя их щебет, чириканье, их песни, предвещающие тепло и солнце, новые витки жизни природы и людей. И даже если порой идет дождь, он будто смывает с лица и тела всю копоть зимнего сидения дома при теплых батареях и обогревателях, заряжает каждую клеточку тела невиданной бурлящей энергией. В одной из квартир пятиэтажного дома днем не горел свет. Почти никогда. А весной, когда солнце так и ломится в окна со своей жизнерадостностью, плотные шторы прочно укрывают ее жилище от любых поползновений света. Айлин быстро выстукивала на клавиатуре пальцами известный только ей ритм хода быстрокрылых мыслей, которые упорно не хотели сбиваться в стаю, а летали порознь, то и дело сталкиваясь друг с другом. - Знать бы, что искать, - вздохнула девушка, впиваясь медно-лимонными глазами в экран компьютера, пролистывая новостные сайты. Только человек может искать нечто, неведомое даже ему самому, то, чему он не может дать название, не в состоянии охарактеризовать, а потом, в конце жизни, не найдя этот мифический смысл в своих поисках, сказать, что она прошла бессмысленно. Наверное, иногда достаточно радоваться просто тому, что у тебя есть, оставив на время поиски Грааля. - Ну же, давай, выдай мне хоть что-нибудь. Хоть имя, хоть какой-то отличительный знак, - молила Айлин, читая вновь и вновь одни и те же сводки. Ничего. Пусто, как и всегда. - Черт! Она отлетела на стуле в самый угол комнаты, подхватываемая вихрями внутренней энергии. Девушка сжала руки в кулаки и выдохнула. Не передать словами, как ее это раздражает. Стоит только чуть-чуть разозлиться - и ее отнесет на сто миль от источника раздражения. Но ведь дело не в компьютере, а в ней самой. Дрожащими (так и быть, это неправда: ее руки не могут дрожать, но у обычного человека так бы и было) руками она насыпала растворимый кофе в кружку и залила его кипятком. Нет разницы, какой кофе пить, какую есть еду - она все равно не чувствует ее вкуса. Айлин знала, что у нормальных людей что-то подобное происходит с самой жизнью. У нее нет вкусовых рецепторов, или она просто больна от рождения, а здоровые, сильные, могущие покорить целый мир люди порой не чувствуют опьяняющего вкуса жизни, ее терпкого аромата и игристого послевкусия. Они сводят счеты с жизнью, поддавшись минутной слабости, или же убивают ее в суете кошмарно однообразных, рутинных дней. - Наши метеорологи обещают всю неделю сильное потепление, - передал телевизор, который Айлин включила силой мысли. - Готовьте солнцезащитные очки и кремы - эта весна побьет все рекорды. - Мы рады, - буркнула девушка и так же, силой мысли, выключила бесполезный вечно болтающий ящик. И почему люди так сильно любят телевизор? Там же показывают по большей части мерзость: либо для превращения мозгов в кашу с примесью подгорелых овощей, либо для промывания мозга клизмой, когда в нем остается одна лишь пустота. Айлин подошла к окну и очень медленно, словно бы касалась ядерной боеголовки, отодвинула на пару миллиметров штору. Она знала точно, что это были именно два миллиметра, а не три и не один. Ее несчастный, извращенный болезнью мозг мог делать измерения за секунду, и для этого не требовалась линейка. Улица пела всеми нотами ликующего ансамбля солнечного света и аромата цветов и приплясывала на обеих ногах, торжественно встречая весну. Лучик солнца ударил ей в глаза, и девушка резко вернула штору на место. Лучше никому не знать, как она живет. Точно преступник на изолированном острове, глубоко под землей, в бункере. Значит, придется сделать все, чтобы выяснить, что с ней не так и как она вообще появилась на свет. Компьютер издал тревожный сигнал, давая ей понять, что пришло то самое сообщение, от которого у нее всегда учащался пульс и бросало в пот. Стоит ли говорить, что это неправда? Технически - да: пот по ней не катился градом, пульс в ушах не стучал (он почти отсутствовал или был похож на тихий стрекот где-то в области сонной артерии), но она сама ощущала невообразимую смесь страха и предвкушения одновременно, когда приходили именно эти сообщения. Они вели ее сквозь время и пространство к ответам на все ее вопросы. «Хищные Леса. Пункт назначения: Река Смерти. На дне реки ты найдешь ответы. Сегодня с туристической группой «Скалолазы». - Что за ерунда? - Черные брови Айлин сошлись на переносице, заставляя гладкий, слегка сияющий лоб морщиться. - Хищные леса? Должно быть, это шутка. *** Дом Виктора Хальцмана был выполнен в классическом готическом стиле. Не знай Айлин наверняка, что он обычный человек, то решила бы, что Хальцман - вымышленная фамилия. В таком доме впору жить Виктору Франкенштейну. Этот человек был невероятно близок ей. В его доме тоже не горел свет, лишь свечи и неяркие лампы. В этом доме время застыло в одной точке и не спешило начать движение. Здесь обитала древняя мудрость и смиренный покой. Именно здесь она находила успокоение после долгих поисков и ныряний в глубину собственного подсознания. - Айлин, - приветствовал ее мужчина сорока пяти лет. Виктор Хальцман являл собой образчик изысканной аристократии. Немецкие корни наделили его строгой внешностью, великолепно слепленным изящным лицом и бледной кожей. Тонкие губы цвета перезревшей малины, точно он напился крови перед ее приходом, подсвечивались ровным рядом сверкающих белизной зубов. Нос с легкой горбинкой только подчеркивал идеальность внешних данных мужчины, как бы говоря, что и у идеала должна быть уродливая черта, ведь не бывает черного без белого. Темные волосы были разделены прямым пробором. - Ты напоминаешь мне Дракулу всякий раз, когда мы встречаемся. И хоть я знаю тебя большую часть своей жизни, все равно опасаюсь, что ты выпьешь из меня кровь, -усмехнулась Айлин и плюхнулась в мягчайшее кресло, обшитое золотой нитью. - Было бы интересно узнать, какая у тебя кровь, учитывая твою необычайность. - Да уж, черт бы побрал эту мою «изюминку». Я ощущаю себя инородным телом среди людей. У меня все не так, как у них. По-моему, фразу «Все не как у людей» придумали именно для меня. Но кто я? - Боюсь, мы не узнаем ответ на этот вопрос. - Виктор сложил пальцы домиком. Отблески свечей лизали их, выделяя костяшки и подчеркивая бледность кожи, отчего казалось, что его пальцам позавидует сам Паганини. - Но, знаешь, бывает и так, что лучше оставить некоторые вопросы риторическими. - Кстати, насчет крови. Я сдавала ее на анализ, на все существующие анализы, надеясь выявить аномалию. - Да-а? - Мужчина подался ближе к ней. В его глазах ослепительными свечками вспыхнул интерес. - И что они показали? - Ничего. Я заплатила кучу денег, этих бумажек, за которые можно купить себе даже чужое сердце в этом странном мире людей, а они сказали, что моя кровь вообще не поддается анализу. Одна доктор даже сделала намек, что я регулярно употребляю наркотики. Но зачем они мне, если я ничего не чувствую? - Как понять «не поддается анализу»? - У нее непонятный состав. А тратить