- Кто? – рыча мне в лицо, он искал ответ, уже зная его. – Сергей! – Крикнув сильнее, он отпустил мою руку, но не меня. Заставив меня развернутся к себе спиной, он пальцами исследовал мою травму. Блуза, клочьями, лежала под моими ногами, ее белизна ярко контрастировала с темным мрамором пола.
Дверь тихо открылась, и в ее вошел знакомый блондин. Ни один мускул не дрогнул на его лице, но одно его движение не выдало его эмоций.
- Объясни! – Сухо и четко поставленный вопрос моего ката был понят правильно.
- Виновный наказан. – Бирюзовые глаза, на долю секунды, встретились с моими. Тот страх, такой знакомый, что был прочитан мной, дал понят, что не одна я боюсь.
- Пошёл вон! – мой мучитель гаркнул на подчинённого, при этом грубо лаская мою шею и плечи. Каждый его палец, словно пытался, проникнуть под кожу, достать меня изнутри. Сжав шею, он заставил меня развернуться. Также держа за шею, он приблизил меня к себе. Рывками-поцелуями он начал рвать мою кожу на лице, шеи и груди. Другая рука, не зная преград, сдирала с меня брюки, пока не дошла до цели…
- Ненавижу! – с укусом в ключицу, снова прорычал он. А потом сжав меня в своих смертельных объятьях, повалил на рядом стоящий стол. Схватив мои руки над головой, он начал кусать мое тело, оставляя жгучие следы. Помогая себе другой рукой, он в два рывка лишил меня с начало бюстгальтера, потом брюк. Лишь тонкая ткань трусиков отделяла меня от его одетого тела. Спину просто ломало от боли, что тупой змеей вплеталась под кожу. Его тело нажимая сверху, выбивало практически весь воздух, что крохами попадал в легкие. Шаря свободной рукой по телу, он терзал мою грудь, живот, бедра. А когда его рот захватил вершину левой груди, то мой болевой стон был заглушен утробным рычанием голодного зверя.
Переходя от вершины к вершине, он всасывал груди, заставляя тело корежиться от боли. Потом снова атаковал мои губы, заставляя их открыться и принять его язык, который властно захватывал территорию. Раздвинув, рукой, мои бедра, он властно давил на чувствительную кожу вызывая смешанные волны чувств. Поддев пальцем край белья, он прошелся по моим складочкам, и тут же проник пальцем в мое лоне. Выводя жуткие фигуры внутри меня, он начал сгибать палец, задевая все новые и новые точки. Один рывок, и саднящая кожа стала последствием, как с меня сорвали последний рубеж.
- Не-на-ви-жу… - снова услышала я, когда за звуком расстёгнутых брюк, он одним толчком вошел в меня, на всю длинную, до самой грани. Моя промежность взывала ураганом болевых импульсов, что заставляли мое тело извиваться. Но навалившись, он не давал даже вздрогнут, и лишь по надежней перехватив мои руки, начал, медленно выходит из меня. Дойдя до самого края, он снова мощным рывком пробивал мою вагину, что заставляло сцепить зубы. И каждый следующий раз, был точной копией предыдущего, превращая мое тело в однородную массу чувств и эмоций.
С каждым толком, он прикасался к моим губам, но странно, невесомо, сиюсекундно. Он не смотрел меня в глаза, то отводил свой взгляд, то просто закрывал свои. А когда амплитуда точкой начала достигать максимума, то снова припав к укушенной ключице, тихо зарычал.
Толчок, еще один и вязкая жижа залила меня внутри, и лишь тогда накатившая паника и страх уступили место…такой знакомой …апатии. Боль, центрифугой разносилась, по-моему, теле, а мне было все равно. Я не чувствовала своих рук и ног, а мне было все равно. Даже вес тела, что впечатал меня в обеденный стол не был ощутим.
- Ненавижу… - тихо бормотание послышалось в след за тем, как он поднял и встал с меня.
2
- Вы попали в автокастрофу, но не волнуйтесь, сейчас ваше состояние стабильное, угроз здоровью нет. – Это были первые слова, которые я услышала, когда пришла в себя. Как оказалось, я находилась в одной из частных клиник, где-то на окраине города, уже с неделю.
Со слов медперсонала, меня доставили по скорой в бессознательном состоянии. В аварии погиб еще один человек, и это был таксист.
- То есть вы ничего не помните? – уже не один раз меня спрашивал мент, который приходил пару дней подряд.
- Нет. – Каждый раз отвечала я ему, видя, что это его вполне устраивало. Пару актов, и он распрощался, тихо напевая какой-то тупой мотив. А я знала одно, никому не нужна моя правда, лишь больше беды она принесет мне, если расскажу кому-то.
При выписке, мне вернули мои вещи. Тонкое кашемированное платье молочного цвета, пальто из плотного драпа и итальянские сапожки в три моих годовых зарплат. А также была моя сумочка, где все лежало на своих местах, даже телефон не до конца сдох.