На пыльных тропинках далёких планет
Останутся наши следы.
Что такое? Какой праздник? — спрашиваю седого мужчину в шляпе, размахивающего жёлтым портфелем и орущего:
— Ур–ра–а! Ура-а!
В ответ интеллигент схватил меня за плечи, начал трясти.
— А ты не знаешь?! Сынок! Радость–то какая! Наш советский человек первым в космос вышел! Лётчик Юрий Алексеевич Гагарин сегодня виток вокруг Земли совершил! Ура-а!
12 апреля это случилось.
Всё население планеты в этот день на ушах стояло. Даже самый отсталый абориген в джунглях Амазонки и тот, наверно, спрыгнул с пальмы, в пляс пустился в экстазе.
Великое событие в масштабе планеты раз в сотню лет случается. Долго теперь человечеству ждать чего–либо подобного. Правда, учёные обещают полёт человека на Марс в 2025‑м году. Но высадка человека на поверхность красной планеты уже не вызовет дикого ажиотажа, сравнимого с сенсацией первого полёта в космос. Ракеты уже достигали поверхности Марса, слишком много говорится о подготовке к полёту на Марс, и когда это случится, человечество воспримет сей факт как должное. Но это когда–нибудь будет. Обязательно. Если новая мировая война не помешает.
В комнате общежития, в день первого полёта человека в космос, я нашёл краюху чёрствого хлеба, ржавую селёдку и луковицу. Денежки–то все я жахнул на обнову. Красиво жить не запретишь! Дружки–приятели с соседней комнаты зашли с поллитровкой. Без приглашения за стол уселись, бутылку водки откупорили, мне в гранёный стакан налили.
— Пей, фраер! И пошкандыбаем шухер наводить. Такой козырный день сегодня. Вся толпа на улице. В хатах никого. Хорошо погуляем…
— Нет, ребята, натаскался кирпичей, пить не буду и гулять не пойду. Спать хочу, — отодвигая стакан, отказался я от выпивки. Один из гостей особенно навязчиво настаивал:
— Работёнка не пыльная. В форточку тебя запихнём, в хату пролезешь, дверь изнутри отопрёшь и свободен. Делов — пять минут! Остальное — наша забота. Гульнём потом на полную катушку.
Я с плохо скрытой завистью посматривал на его дорогой костюм, модный макинтош с поясом, лакированные туфли. Больше всего мне нравилась зелёная велюровая шляпа.
— Бери! Авансом! Потом рассчитаешься, — надел на меня шляпу её щеголеватый владелец. — Так и быть, сегодня отдыхай, сами управимся, день фартовый. А завтра с нами пойдёшь, фраерок, шляпу отрабатывать, — блеснув золотым зубом, подмигнул мне щёголь. Как мне хотелось быть похожим на него. Таким же красивым, приблатнённым, расточительным, модно и дорого одетым!
Бог уберёг и на этот раз! Утром в комнату разбитных соседей нагрянули сотрудники уголового розыска. Взяли блатных тёпленькими прямо в постелях. Обыск у них сделали. Много чужих вещей изъяли. Оказывается, прошлым поздним вечером дружки–приятели квартиру профессора обчистили. И всё, что на них было — краденое. На обоих красавчиков надели наручники и увели. Я открыл окно и выбросил велюровую шляпу с пятого этажа на оживлённый тротуар. Носите, люди!
Каждый вечер я ложился спать с книгой в руках. Так меньше о еде думалось. С упоением читал приключенческую повесть новосибирского писателя Михаила Михеева «Тайна белого пятна», когда в полночь в комнату ввалилась пьяная пара: парень с девицей. Это был уволенный из армии сержант–авиамеханик, недавно подселенный ко мне. Он служил в Восточной Германии, чем страшно гордился. Бывший доблестный авиатор уложил девицу в постель и, не выключая свет, занялся с ней любовью.
— Отвороти, молодой, мурло и замри, пока в пятак не схлопотал, — развязным тоном пригрозил мне сосед и показал кулак. Я натянул на себя одеяло, стараясь не слушать громыхание кровати и тяжёлое сопение любовников. Однако, лежать в одной позе скоро стало неудобно. Повернулся, скрипнув железной сеткой. Тотчас пустая бутылка разбилась о стену возле моей головы. Недовольный промахом, недавний солдат, куражась, запустил в меня табуретом. Ещё прилетела тарелка, осыпала осколками фарфора. Потом он захрапел. Девица выбралась из койки, недовольно бурча, ушла. Поутру мы столкнулись в дверях комнаты. Я из умывальника, с полотенцем, мылом, зубным порошком и щёткой. Он — в умывальник, с обнажённым по пояс крепким торсом, с бритвенным прибором. Не раздумывая, я с ходу дал ему в нос. Влепил резко, с придыхом, всем корпусом. Как в мешок с песком. Изо всей силы. Обидчик взмахнул руками, опрокинулся навзничь на мою койку. Со злостью пантеры я прыгнул на него, придавил шею локтем. Бравый авиатор захрипел, на белую простынь закапала кровь.
— Ах ты, гад, ещё и постель мою уделал своей поганой юшкой. На, утрись! Авиамеханик! Аэродром, поди, подметал?