— Бог судья праведный, и Бог всякий день строго взыскивающий… Научи меня исполнять волю твою, потому что Ты — Бог мой; Дух Твой благий да ведёт меня в землю правды.
И ещё я сказал так:
— Утвердь шаги мои на путях твоих, да не колеблются стопы мои.
И помолясь, принялся за дело. До полудня просушивал одежду. Увязая в прибрежном иле, стаскивал в лодки припасы и снаряжение. Отталкиваться от берега не пришлось. Течение быстро подхватило мое утлое плавсредство и скоро отнесло на середину реки. Белые и красные бакены фарватера виднелись далеко вдоль левого берега. Я мог спокойно плыть, не шевеля вёслами, один на один со своими мыслями. За неделю до ухода в плавание мне попалась на глаза любимая книга детства «Что я видел» Бориса Житкова. Я листал страницы замечательных морских рассказов, и в памяти оживали мечты далёких лет о путешествиях в чужеземные страны. За шестьдесят пять прожитых лет много чего довелось увидеть. Переворачивая пожелтевшие истрёпанные листы, я будто вновь слышал шум портальных кранов Владивостока, грохот морского прибоя и якорных цепей китобойца. Приключений, испытаний, происшествий, выпавших на меня, хватило бы и на несколько чужих жизней. Должен, однако, признаться: не волею судьбы приходилось мне попадать в сложные, порой, очень рискованные, страшные ситуации. Чаще всего я сам становился на довольно опасный путь. В пору моей молодости не употребляли модных ныне слов «экстремал», «адреналин». Жажда острых ощущений, бешено бьющегося от волнения сердца гнала меня в отсек подводной лодки. В уголовный розыск. В «воронье гнездо» на мачте китобойного судна. В кабину планера и электровоза. В редакцию газеты. В дикую тайгу. В плавание по великой реке на хлипком плоту. Чувства, когда нервы напряжены до предела, а гибель кажется неминуемой, медики объясняют бурным выделением в кровь адреналина. Отчаянные «сорви–головы» сейчас так и говорят: «Не могу жить в стоячем болоте. Адреналина мне не хватает. Пойду в спецназ, а то сдохну от скуки». Я таких экстремалов понимаю, согласно киваю и поддакиваю им. Сам не могу жить без зависти к альпинистам, водолазам, яхтсменам, парашютистам, пожарным, лётчикам, следователям, геологам, космонавтам, морякам, спасателям, разведчикам — да разве перечислишь всех, кто не представляет себя без риска и острых ощущений?!
Те, кто предпочитают спокойную, размеренную жизнь со всеми удобствами, не пойдут навстречу песчаной буре, свирепому шторму. Не вслушаются в могильную тишину подземной пещеры. Не всмотрятся под ужасающим давлением воды в холодный мрак за стеклами батискафа. Эти, всего боящиеся людишки, ленивые, равнодушные ко всему, кроме личного благополучия, не вступятся за слабого и беззащитного. Торопливо прикроются газеткой, отвернутся при виде хама, хулигана, грабителя. Молча и боязливо прижмут хвост, позволяя оскорблять себя, девушку, жену. Не постоят за свой дом, за товарищей. Не поспешат на выручку в беде или в минуту опасности. Не заслонят собой Отечество. Не вступятся за веру православную.
Этой человеческой породе, схожей с червями, ужами и прочими представителями подобных видов, и в голову не придёт идти по льду через Берингов пролив, в разведку, в спецназ, поехать учителем в заброшенную деревушку, уйти в монастырь. Им не испытать счастья парения под облаками. Не увидеть сказочный подводный мир диковинных рыб, звёзд и кораллов. Не встретиться на таёжной тропе с рыкающим тигром, разъярённым медведем или скалящей зубы стаей волков, не испытать страх от смертельной близости кровожадной акулы. Им, «нормальным», не понять порыв души старца, на склоне лет отважившегося пешком совершить паломничество в Иерусалим, к Гробу Господню, и умершему на обратном пути. Не оценить веление сердца милиционера, пришедшего на зов о помощи и погибшего в схватке с бандитами. Не разделить радость юноши, взлетевшего на дельтаплане собственной конструкции и разбившегося при падении. Не пережить страсть следопыта, в азарте охоты заплутавшего и замерзшего в снежном лесу. Не ощутить волнительную дрожь альпиниста, крепящего трос на вершине горной кручи и сорвавшегося в глубокую расщелину. И много еще чего не понять «нормальным». Сидя в кресле у камина в мягких шлёпанцах, за вечерним чаем в семейном кругу, за шахматами или карточным столом, на диване у телевизора, человек–червяк с благообразным лицом и мелкой душонкой зевнёт лениво, сделает глоточек–другой кофе, небрежно промямлит: — Придурок…И куда его, чудика, занесло! Вот ненормальный…
Жаль мне этих «нормальных», боящихся скрипа своей кровати, шарахающихся от собственной тени, не мечтающих пройти тропами Иисуса Христа по знойной пустыне Палестины, переплыть Атлантику, Байкал, взобраться на горы Камчатки, Тибета и Памира, увидеть льды Антарктиды. Без разницы на чём: в шлюпке, на воздушном шаре, в ванне, на ишаке, на собаках или на мотонартах. Было бы желание… Я с гордостью отношу себя к «чудикам и «ненормальным». К таким, кто падал с колокольни, пытаясь пролететь над землёй на махолёте. К тем, кто нырял в глубину, нацепив на себя какое–то подобие дыхательного аппарата. Кто накручивал педали самодельного веломобиля. Кто шёл через тундру, донося слово Христово до аборигенов Севера.