Она все время его так тогда называла, словно он и был женщиной в своем нелепом женском наряде.
И он, приблизив лицо туда, стал неожиданно горячо целовать ее руки, сильно слюнявя ей пальцы. Он целовал, а эти пальцы все расходились и расходились в стороны, открывая перед ним доступ…. Потом он почувствовал почему–то, и это его невероятно поразило, что оттуда, куда он уже мог слегка прикасаться губами на него словно дохнуло приятным, приторным запахом…шоколада! И он, он… Последнее, что он вспомнил, что она раздвинула перед ним свое лоно разведенными в стороны большим и указательным пальцем, и он погрузился ртом в это шоколадное, сладкое, влажное и горячее место!
Почему же все шоколадное? — Пронеслось в голове.
Это потом он узнал, что все женщины, кто работал на фабрике они …. Ну вы поняли, каким способом они сохраняли в себе удивительную мягкость и нежность кожи…
Это еще раз он ощутил потом, когда его грязную и перепачканную шоколадом палочку, всю такую смягченную, с удовольствием вылизывали, словно эскимо на палочке…
Разве же мог он забыть все это?
Потому и грустил в училище, пробовал уединяться, отключаться в своих воспоминаниях. Но это ему не давалось, его постоянно отвлекали, мешали, и только ночью он мог себе это позволить. Иногда он вставал среди ночи, шел и запирался в кабинку туалета…
Об этом почему–то стало известно!
Начались кошмары в общении. Он все более уединялся и стал нелюдим. Кроме того, он все чаще стал приезжать на вокзал, где вытаскивал из камеры хранения свою сумку с женскими вещами. И тащил ее куда–то, где можно было, как ему казалось, уединиться и наслаждаться, перебирая белье женское…
И скоро он стал походить на сумасшедшего. Психика под воздействием музыки, неудовлетворенного желания и усталости, ожидания неминуемого разоблачения не выдержала, и он сорвался!
Противная и приставучая Светка, староста курса, встретила его возле аудитории однажды и начала упрекать в инертности и нежелании принимать участие в каких–то, ей самой придуманных, дурацких мероприятиях… И он, слушая ее, крепился внутренне сдерживаясь. И когда она, излившись и оскорбившись его безответной реакцией, отошла, а он уже повернулся, намериваясь уйти, то…
Две ее подруги, которые весь разговор торчали рядом и слушали, эти две просто развязанные девицы, заводилы всего плохого и гадкого на курсе, оборачиваясь к нему спиной, громко и нарочно, чтобы это слышали все:
— Ну, что с нашего Гения можно взять! Ведь он же гомик!
— Не сметь! — Вдруг взорвался он. — Это вы почему–то всегда вместе ходите и спите, потому что такие талантливые? А Чайковский, …и …. они гении!!! Не вы! Вы, вы…!
И почему–то у него это вырвалось:
— Вы, девочки, б…..ди, самые настоящие!
Те остолбенели и от неожиданности замерли, раскрыв рты и следом замерли все вокруг! Секунду витала жуткая и напряженная тишина, а потом…
Потом только и было, что разговоры в училище, как этот тихоня Гений с первого курса, этих б…ей, ну вы знаете их, таких тостож…..и наглых. Как он их, да при всех!!!
Само собой, его тут же, прямо со следующих занятий, пригласили к директору.
И если бы не его необычайная одаренность, то дело бы для него закончилось плохо. Но директор его поругала за несдержанность, а потом, спасая Гения, сама неожиданно предложила попробовать музицировать в эстрадном молодежном ансамбле училища. Он до того испугался за последствия, что тут же при ней согласился.
Надо ли говорить, как он справился с испытанием? Запросто! Только услышал мелодию, которую ему наиграли, как тут же на скрипке, да еще с джазовыми интерпретациями!
Потом он увлекся и за неделю освоил гитару. Ведь, что ему стоило запомнить такие простые аккорда да гармонии ладов. Это скрипачу–то сложно играть на гитаре? Да не смешите бабушку, вам бы так сказали!
Первый же вечер в училище он, весь красный от смущения, от волнения немного портачил сначала, а потом разыгрался и уже под конец вечера, после перерыва как выдал! Боже, что он выделывал на скрипке сначала, а потом на гитаре!
Зал и танцевальные пары вызывали его неоднократно на бис и кричали:
— Браво Гений! Браво!
С того времени началось для Борьки другое время! Время великих становлений и открытий своего таланта людям.
Уголек
На каникулах его попросили, так как он не хотел никуда уезжать из училища, подменить товарища в ресторане, кабаке, где ребята из училища играли. И Борька, подавляя смущение, согласился. Пришел и как только стал бренчать на гитаре, то ему тут же, и потом, о нем уже все знали.