Жрать и трахаться ― это настоящий девиз демократии, краткий смысл для среднестатистического человека. По сути, мы пришли к тому, с чего начинали на заре эволюции. Происходит обратный процесс превращения человека в обезьяну.
Большинство людей ничего не ищет. С самого начала жизни ими впитывается весь шлак бессмысленных правил. Поговоришь со среднестатистическим тридцатипятилетним мужиком и обязательно услышишь какие-то наигранные шаблонные фразочки, типа «да не парься ты, всё уже решено, не рыпайся!». «Правительство во всем виновато», «бог рассудит кто прав, а кто нет, он всё видит», «существует мировой заговор». То, что ему когдато кто-то сказал, он начинает выдавать за свои мысли.
А у тех, у кого ищущее начало есть, всё вполне себе замечательно и при демократии. Потому что никакие тупые бараны со стороны их ни к чему не принуждают. У этих людей есть свои цели, смыслы и задачи, которые они реализуют, и, при этом, продолжают бесконечно все осмысливать и расширять свой кругозор. Эта книга написана именно для таких людей, она обращена именно к ним.
Сначала я злился, потом начал сочувствовать полуобезьянам на диване с пивом, а затем понял, что даже этого не стоит делать. У них как раз всё нормально ― они, наоборот, считают, что это у тебя что-то плохо. Для них жизнь на диване, когда не надо ничего делать ― предел мечтаний. Они «расслабляются».
Их всё устраивает. А тех, для кого написана эта книга, такая жизнь не удовлетворяет. Они задаются вопросами, чувствуют, что это всё не то. У этих людей есть ощущение, что они бессмысленно тратят свою жизнь и спускают ее в унитаз. Хочется жить по-другому, более осмысленно ― ради чего-то большего, ради некой большой цели. При этом всё вокруг вызывает лёгкое раздражение. Наставления и советы родителей, поведение и образ жизни друзей. Они имитируют, что всё в порядке, но, когда остаются сами с собой, наедине, то внутри начинает сильно свербеть ― есть чёткое ощущение, что это не то.
Хотя, тем временем, всё твоё окружение живёт как полуобезьяны и ещё удивляется, почему ты о чём-то там морочишься и не живёшь также, как они ― то есть не «расслабляешься», а «паришься». Такое поведение им просто-напросто непонятно.
Через какое-то время можно даже начать гнобить самого себя, думать, что «может дело во мне, я сам такой неправильный и ненормальный», и попытаться стать таким как все. Понимаешь, что они, конечно, жалкое дерьмо, но внутренне довольное. А ты, вроде как, нет. Тут начинаешь думать, что «может мне тоже надо стать вот таким дерьмом и не мучаться вопросами высших смыслов?»
Но так не выйдет. Можно на какое-то время всё это замаскировать и спрятать в дальний ящик, но в какой-то момент оно всё равно вылезет. Причём может вылезти так, что мало не покажется ― накроет новой волной депрессии, и выкарабкиваться будет еще тяжелее. Могут появиться даже мысли о суициде, который некоторые и совершают от тоски и безысходности.
Все это из-за внутреннего ощущения, что то, как всё устроено ― не просто несправедливо, а один сплошной обман. Человек понимает, что ради этого он не хотел бы жить. В итоге, единственный способ, к которому он приходит ― избавить себя от этих мучений. Просто берёт и кончает с собой.
Ищущее начало
Способности человека — это комбинация наиболее выраженных структур мозга. Выраженных не в психологическом смысле, а в морфологическом. Они просто должны быть большие. Например, чтобы стать хорошим художником, надо не просто обладать зрением, а иметь серьезные по размеру структуры, такие как: латеральное коленчатое тело, задние и передние бугорки четверохолмия, затылочные палеокортексы 17,18 и 19. И все это только для того, чтобы разглядывать что-нибудь. Например, необычайную красоту стодолларовой банкноты. А чтобы скопировать ее, человеку дополнительно необходимы еще полтора десятка достаточно выраженных структур ― ведь кроме зрения нужна еще очень точная моторно-двигательная координация. А то увидеть человек сможет, а нарисовать или вырезать — нет.
Каждая индивидуальная способность человека имеет свое представительство в мозге. Если она структурно выражена, то есть области, вовлеченные в эту функцию, достаточно большие, то, естественно, человек будет способен заниматься этой деятельностью. А если нет, то, сколько бы он ни пыхтел, ничего не получится. Это в простом случае. Есть, конечно, сложные профессии, в которых структуры не так чётко определены, и в которых функции носят смежный характер. Но общий принцип тот же самый: размеры структур, отвечающих за конкретные функции, определяют возможности человека.