Хрустальный шар обладал другими свойствами. Стоило прикоснуться к его поверхности, как мне становилось легче, от него исходило тепло, беглец уже не ловил исчезнувшую тень, мир начинал принимать иные очертания, веяло теплом, морской свежестью, я шел по знакомым улицам, призраки и тени не преследовали меня.
Но стоило лишь перестать поглаживать шар, как они возвращались. Небо опять наваливалось на землю, серое, низкое, ветер же гнал черные тучи, то, что было внутри хрустального шара, казалось несбыточной мечтой, реальностью, которая не может существовать.
Но в апреле, когда снег сошел окончательно, меня позвала в свой офис Клава и сказала, что у нее для меня выгодное предложение. От меня требуется лишь одно: деньги. Не может ведь она заниматься благотворительностью.
А потом добавила, что ехать я могу в мае, это дешевле, причем уже сезон, но еще не сезон.
Двусмысленность фразы привела меня в недоумение.
— Как это? — поинтересовался я.
— Что «это»? — переспросила Клава.
— Ну, что сезон, но еще не сезон…
Клава засмеялась. Я начал понимать Аэропортова.
— Уже тепло, отели работают, но купаться холодно… А тебе что, плавать надо?
— Надо! — капризно ответил я.
— Поезжай в июне, будет теплее… Только деньги лучше сейчас заплати, выйдет дешевле!
Я погладил хрустальный шар. Он был теплее, чем обычно, кончики пальцев будто погрузились в нагретый солнцем песок.
— Полетишь как? Через Стамбул или напрямую?
Мне было все равно, как я полечу. Шар ожил в кармане, я чувствовал, как дышит море и как о чем-то пытаются говорить со мной белые дома.
— Да, — сказала Клава, — жить ты будешь не в Бодруме…
Я скривился.
— Извини, там дороже, да и какая тебе разница!
— Белые дома, — вдруг сказал я, — белые дома, сбегающие к морю!
— Сядешь на долмушик и доедешь…
— На что?
— Не грузи, — проворчала она, — все сам узнаешь…
— Отель хоть как называется? — спросил я.
— «Конкордия»! — ответила Клава. И опять засмеялась. Да так, что хрустальный шар в кармане зазвенел в ответ.
Я понял, что зимнее время действительно кончилось.
7. «Конкордия»
Так и оказался я в самом начале лета в «Конкордии»…
Многоточие есть музыкальная пауза, песня «Улица снов», которую я слушал во время перелета в Стамбул. Точнее, подслушивал, даже не зная ее названия. Хорошо одетый господин в кресле рядом надел предложенные стюардессой наушники, закрыл глаза, откинулся на спинку и начал подергиваться в такт музыке, что доносилась и до меня, так громко она играла.
Самолет был «Турецких авиалиний». Лететь им посоветовал мне Влад, таинственно сказав, что, мол, всякое может произойти с моей душой и кто знает, но вдруг я решусь на какое-то время остаться. Где-где… В Бодруме, конечно, вдруг да найдешь, что ищешь, а если чартером, то билет просто не поменяешь, другое дело регулярный рейс, ну и что, что с пересадкой.
Что ищешь? Тебе лучше знать, пусть я и твой психотерапевт, но подсказки здесь не нужны, так что звони Клаве и соглашайся на этот вариант…
Я согласился, и вот вынужден прислушиваться к песне, которая затягивает меня все больше и больше, попросить, что ли, наушники да присоединиться к прослушиванию?
Только стюардессы не видно, а нажимать на кнопочку лень. Девушка, что сидит третьей в нашем ряду, у окна, за которым ничего, кроме пелены облаков, недовольно морщится и просит господина сделать звук потише. Он не реагирует, тогда она теребит его за рукав и повторяет просьбу уже громче. Громче-тише, тише-громче. Господин снимает наушники, теперь мы все можем слушать, как голос подхватывает и, вместе с музыкой, внезапно погружает тебя в странную смесь радости и печали, жаль, что слова непонятны, они проскальзывают, пролетают мимо, как облака за иллюминатором.
— Хорошая песня! — говорю я, когда наступает тишина, слышен лишь гул двигателей.
Господин кивает, а потом отвечает на правильном русском, но с сильным акцентом:
— Очень хорошая!
Девушка смотрит на нас, потом поворачивается к окну и мгновенно засыпает.
— Как называется? — продолжаю я.
Сосед задумывается, видимо, подбирая нужные русские слова.
— «Улица снов», — после небольшой паузы говорит он. В его произношении это словосочетание звучит мягко и певуче, примерно так: «Ульицаа сновь».
И словосочетание это настигает меня как внезапный ливень в июльский полдень. Еще минуту назад небо было безоблачным, но вот выкатилась мощная черная туча и разверзлись хляби небесные.