Нырнуть поскорее в это бессмертие, оставив позади дорогу с угрюмого российского погоста, провожавшего меня вновь накрапывающим дождем.
Хотя еще не все завершено.
Прежде чем мы встретимся с Арнольдом в Стамбульском аэропорту и он сообщит мне о предстоящей свадьбе аниматорши и фотографа, точнее, если бы мы встретились с ним там и он рассказал бы мне об этом, я все равно должен был уладить еще кое-что.
В ежедневнике запись, я цитирую ее так, как есть. Увольнение. Сдача квартиры. Переправлять деньги через Влада. С первым пунктом проще всего, слишком долго отсутствуя летом, я сам спровоцировал начальника, мне было предложено уйти по собственному желанию, что я и сделал. Третий пункт тоже несложен, Влад человек ответственный, и ему это я могу поручить. Пункт же второй…
Квартиросъемщиков мне подобрали Аэропортовы. Смешная молодая пара, напомнившая мне нас с Лерой в молодости. Она работала у Клавы, он где-то и чем-то торговал. Они смотрели на мою берлогу, в глазах читался ужас, хотя как иначе, если это квартира, где так долго не чувствовалась женская рука. Зато хозяин уезжает и, может, вообще не вернется, так что это жилище надолго, можно все устраивать, как захочется, вот тут будет кровать, тут стол, тут компьютер, тут телевизор, а еще мы сделаем ремонт, как только вы уедете, так и начнем клеить обои, когда вы собираетесь?
К началу желтого лета, ждать осталось недолго, собирайте пока свои вещи, перед отъездом ключи передам.
Они ушли. За ними меня покинули Влад и Аэропортовы. Подкатила тоска. Я стоял у окна и смотрел на улицу, по мокрому асфальту шуршали шины, свет фонарей вырывал из темноты пожелтевшие деревья, видимо, к утру опять будет туман.
Не удержался и позвонил Лере. Впервые за много лет. Мне хотелось ее увидеть, не скрою. Голос в трубке был сонным и недовольным, она всегда терпеть не могла, когда ее будят.
— Ты с ума сошел?
— Ты помнишь? — спросил я ее.
Она повесила трубку. Отрезвляющий душ коротких гудков. Мне показалась, что, закончив разговор, она встала и пошла в ванную, шум воды, видимо, у нее осталась эта дурацкая привычка закрывать дверь на задвижку, будто увижу что-то, что не для моих глаз, это всегда смешило, вот только из какой это жизни? Позвонить снова и спросить?
Как только окажусь в Бодруме, то, отойдя с дороги, сразу пойду к замку.
Уже без сопровождения, тени и призраки отпустили меня на свободу.
Начало желтого лета еще сезон, но народа намного меньше, чем в жаркие месяцы. Набережная пуста, лишь несколько человек толкутся в сувенирной лавке, покупая кто морские губки, кто сладости, кто что-то еще.
Замок не изменился, он возвышается над гаванью, у входа нет очереди, но мне вдруг расхотелось заходить в ворота и подниматься по крутым ступеням, ведущим к верхней башне.
Если я и приехал сюда снова, то не для того, чтобы переживать то, что было.
Хотя рыцари здесь, они все еще на страже, и это вселяет в душу надежду, уверенность и спокойствие, как и тогда, когда Петрониум был лишь затерянным форпостом госпитальеров на побережье Малой Азии. Жаль, что я так и не рассказал Лере о замке и о тех мгновениях, когда в струящемся мареве перед тобой на ступенях вдруг оказываются люди в плащах и доспехах, расступающиеся, чтобы дать тебе дорогу, а потом вновь смыкающие ряды.
Но она бы и не поняла этого, она повесила трубку, фонари за окном начинают гаснуть, один за другим, дождь усиливается. Если я найду что-то выпить дома, то с удовольствием сделаю пару глотков. Но можно и больше, пока алкоголь не расслабит и в голове не прояснится настолько, что желтое лето станет явью, как замок Святого Петра, от ворот которого я разворачиваюсь и иду привычным путем на Улицу баров, пытаясь найти знакомые лица, ведь за минувшие месяцы я бывал здесь множество раз и, кто знает, может, я увижу ее?
Улица баров немноголюдна, еще месяц назад здесь все было не так. Но мне это нравится, исчезло ощущение безумной энергии, что пропитывало город в сезон, все расслабленно и кейфует, это слово выскакивает само по себе, я его не искал специально, просто подобрал на мощенном камнем пятачке у входа в Old Cafe, где оно лежало, прикрывшись слетевшим с платана листом.
Мне захотелось продлить это ощущение неги. Дождь за окном нарастает, если так будет и дальше, то никакого тумана утром, лишь хляби небесные да море раскрытых зонтов.