— Что же я натворил?! Что же я натворил?! Что же я натворил?! — только и повторял Ван, мечась из угла в угол. Снося все со стола и опрокидывая шкафы с книгами.
Парень разбил все что только мог, вплоть до своих рук. Ему было еще более мерзко, чем прежде. Было мерзко от самого себя. Хотелось расшибиться об стенку лишь бы не вспоминать ее мягкой кожи и острых ногтей, которыми она раздирала ему кожу от боли, не вспоминать нежного запаха и душераздирающих криков, которыми пыталась звать на помощь, сладких губ и соленых до горечи слез, которые никак не могла остановить. На душе от одной лишь мысли о том, как больно ей было становилось паршиво.
Наконец перевернув всю комнату и не оставив ни единой целой вещи в своем кабинете, Джексон забился в угол прижавшись к нему спиной и бессильно запрокинув голову безучастно уставился в потолок. Слезы скопились в уголках его глаз, а спустя долю секунды бесшумно сорвались вниз по вискам, теряясь в коротких темных волосах. Воздух стал холодным и колким, и вдруг минутное спокойствие нарушилось. Ван сквозь зубы вдохнул побольше воздуха и закричал, так сильно, как только мог. Немногие из уцелевших полок затряслись, оставшиеся на них книги падали одна за другой, а единственная оставшаяся ваза на подоконнике сначала неприятно треснула, но треснув еще пару раз разлетелась в дребезги. Следом за вазой затряслись окна, гул, стоящий в комнате и рвавший все и вся в клочья, силился вырваться наружу, но пуленепробиваемое стекло давало о себе знать и стекла лишь еле слышно потрескивали, хотя на фоне стоящего шума, трещи они хоть как поплохевшая дрель их никто бы не услышал. Крик усиливался и не думая стихать, Ван кричал, пока в его голове снова и снова прокручивались сцены вчерашнего вечера, окна все же, не выдержав более лопнули одно за другим и волны нечеловеческого истошного крика вырвались в зеленый засаженный декоративными кустами и деревьями сад. Заставляя весь дом и землю под ним содрогнуться. Словно от взрыва, на который позже все спишут.
Обессилев Джексон вновь тихо запрокинул голову и так же мертво и холодно уставился в уже потрескавшийся потолок своего кабинета. Он был похож на мальчишку, на того, кем являлся на самом деле. Потерянного и запутавшегося мальчишку, сошедшего сума, из-за девушки, которая теперь его ненавидит. И пусть все суетятся, служанки одна за другой вместе с остальным персоналом выбегают из дому во двор, а «преданные» охранники бегут на «взрыв», надеясь, что работодатель жив, ведь зарплата, которую они получают от Вана неприлично высока, чтобы лишаться ее, ему было плевать. Тогда его мысли занимала лишь она — Саша.