В период взросления сестра от меня отдалилась, и отчуждение, образовавшееся между нами, то и дело обнаруживало себя в различных ситуациях. Одним вечером Юля сидела за ноутбуком и не отрываясь от экрана смотрела видео. За окном чернело небо. Эту ночь я решила провести у бабы с дедой. Мне подумалось, что я скоротаю вечер в компании сестры, она покажет мне фотографии и мы вместе над чем-нибудь посмеёмся, как это часто бывало.
Я вошла в комнату Юли и тихо встала рядом с её столом. Она продолжала водить глазами по экрану, не обращая на моё присутствие ни малейшего внимания. Я спросила у неё, что она смотрит, но не получила ответной реакции. Огорчённая, я ушла в тёмную нежилую комнату, забралась на твёрдую кровать и так сидела – одна, в кромешной темноте. Мне нестерпимо захотелось домой, зарыться в свою тёплую мягкую постель, накрыться одеялом и забыть про своё одиночество.
Баба с дедой смотрели телевизор, из их комнаты доносились чужие громкие возгласы и реплики. Вдруг я услышала голос бабы.
– А Алёна где? – спросила она у сестры.
– Наверное, пошла в туалет, – ответила Юля.
Снова наступила тишина, и я поняла, что баба ушла обратно в спальню. «В туалет? Без фонарика? Одна?» – с возмущением и горечью подумала я. Туалет находился на улице, рядом с сараем, и чтобы дойти до него, надо было пересечь огород. В селе по ночам стоит кромешная тьма, ни один уличный фонарь не работает. Дойти до туалета ощупью и не провалиться в яму с фекалиями было рискованной затеей, а мрачные очертания сарая, в глубине которого молчаливо пряталось «нечто», нагоняли ужас. Внезапно меня посетила безумная, но манящая мысль. А если уйти домой? Прямо сейчас!
И вот я одна иду по пустынной дороге. Кругом молчаливая и пугающая тишина. В неё словно в вязкую жижу погрузились деревья и дороги, поля и огороды. Дома, расположенные по обочинам, презрительно следят своими тёмными окнами за каждым моим шагом. В них не горят огни, их стены с чёрными стёклами напоминают лица с пустыми глазницами. Есть ли там, внутри люди или же мгла поглотила их живьём, не оставив шанса на последний крик…
Я продолжаю неуверенно двигаться дальше. Скоро я достигну перекрёстка. Но что это? Там, где дорога уходит вправо мне чудятся едва уловимые движения… Я напрягаю зрение, суживая глаза, и пытаюсь разобраться в своём видении. Впереди, поглощённый мраком, шагает человек. Он идёт тихо, размеренно, но я слышу, как подошвы его ботинок касаются асфальта и это невыразительное глухое шарканье нагоняет на меня страх. Кто идёт мне навстречу – хороший человек или же дурной? Но хорошие люди не совершают проулок по ночам. Сердце колотится сильнее, и я чувствую, как слабеют ноги. Мы медленно продвигаемся навстречу друг другу. Может повернуться, убежать, пока ещё не поздно? – в смятении думаю я.
Человек не спеша опускает руку в карман. Только сейчас я замечаю на нём очертания широкополой шляпы. Во тьме сверкнуло лезвие ножа. Не помня себя от ужаса, я разворачиваюсь и бегу что есть сил. Человек тоже срывается с места. По улице раздаётся гулкий шум бегущих ног. Он становится всё ближе и ближе… Человек догоняет меня, я слышу за спиной его дыхание. Я забегаю за угол и останавливаюсь, окончательно выбившись из сил.
Тишина. Внезапно до меня доходит, что за моей спиной никого не было, что я слышала собственное дыхание. Становится спокойнее. От пережитого испуга дрожат колени, во рту пересохло и вдыхаемый воздух кажется колючим, словно царапает глотку. Почти слившись в единое целое с чёрным бархатом летней ночи, виднеется крыша. Я собираюсь с силами и делаю неверные шаги в направлении дома.
– Ты не скроешься от меня, – доносится из черноты холодный как остриё ножа голос. – Никогда.
Позади меня стоит человек в шляпе. Его руки свободно висят вдоль туловища, а глаза разрезают тьму пронзительным блеском. Меня до костей пробирает дрожь. Я слышу крик, преисполненный безумства, и понимаю, что он доносится изнутри меня…
Я встрепенулась от нахлынувшего образа и обвела взглядом комнату. Нечёткие очертания стола, старая гладильная доска у стены и твёрдая поверхность кровати указывали на то, что я всё ещё здесь, у бабы с дедой. Обида на сестру по-прежнему подстёгивала меня совершить необдуманный импульсивный поступок, но страх был сильнее. Я тихо пробралась в комнату, накрылась одеялом и уснула. Страх помог мне в ту ночь не стать жертвой маньяка.