Мы с Володей решили не геройствовать. Не бить по кнопкам в хаотичном порядке. Не долбить по стенам и не орать в надежде на появление соседей, которые будут геройствовать за нас. А просто дождаться помощи, которую нам обещали в скором времени.
В итоге так разговорились, что я ему даже про Лесю все свои страхи выложила. Потому что у нашей аварийной службы такое понятие как «скоро» было весьма условным, а сидеть в полумраке в гробовом молчании то ещё удовольствие. Вот и слышу от Володи после двух часов нашего заточения:
— Не надо. Не руби с плеча. Присмотрись к нему.
Я как мать в полном замешательстве. Мне нужно было хоть от кого-то совет получить. Пусть даже не совсем дельный. Просто чтобы посмотреть на это со стороны, чужими глазами, и понять, как для дочки лучше будет.
— Вов, ей пятнадцать всего, — мне даже произносить её возраст страшно в данном случае. Она же маленькая ещё совсем.
Но Володька лишь пожимает плечами.
— Акселерация. Твоя мать наверняка думала точно так же. И про учёбу говорила. И про твою несостоятельность в таком возрасте. Слушала ты её?
Я покачала головой.
В слабом свете телефона увидела усмешку соседа.
— Вот и не дави на неё. Будешь давить — только против себя настроишь. А она всё равно сама ко всему придёт и поймёт. Родители нужны, чтобы поддерживать. А заклевать её, указывая на её ошибки, и без тебя будет кому.
— И как? Просто оставить, как есть?
— Хотя бы не усугублять. Не ори на неё. Не требуй, чтобы поступала по-твоему. Постарайся понять её тоже.
— Да она же просто бунтует! Витя ушёл от нас, и она так на уход отца из семьи реагирует! А я должна молча смотреть, как она портит себе жизнь?
— А что ты можешь сделать? Думаешь она сейчас способна тебя слышать? Всё что ты можешь сделать для неё — это просто быть рядом. И помогать ей в трудные моменты. И ко всему надо проще относиться. Иногда даже с юмором. Потому что без юмора действительность порой принимать очень тяжело, Нин.
— Я попробую, — всё-таки сдалась я. Хотя пока и не понимаю над чем же мне юморить в моей жизни.
Но вновь предаваться унынию мне не дало то, что пришёл какой-то мужик, который пообещал всё починить. Посокрушался над нашей невезучестью. А потом в лифте мигнул свет и нас наконец из него вытащили.
С соседом я рассталась уже у своей двери. На дружеской ноте.
— Ты заходи, если что нужно будет. Даже просто поболтать, — с уже привычной улыбкой предложил Володька.
Я подумала, что просто из вежливости. Больно нужны молодому мужчине мои проблемы. И так нужно сказать спасибо, что столько времени меня слушал и, хотя бы попытался разобраться во всём. Разложить для меня по полочкам и дать совет.
После разговора с ним мне и правда стало немного легче. Ещё и в квартире встретили непривычными хлопотами.
Леська накрывала на стол. Рядом с салфетками возился её паренёк.
— Ма, я позвала Серёгу, — с вызовом бросила мне дочь.
Видимо уже подготовившись к новому скандалу.
А я вспомнила слова Володи. Что пока сама не поскользнётся, не прочувствует на своей шкуре свои ошибки, меня не поймёт, как ни уговаривай. И решила не ругаться.
Иначе она начнёт воспринимать меня, как своего врага. А родители действительно нужны, чтобы быть опорой.
Так что тяжело вздохнула. Разулась и прошла в комнату. Приглядываться к «Серёге».
…
Полчаса спустя я лениво ковыряюсь в салате за одним столом с Лесей и её мальчиком. И тихо наблюдаю за ними.
Я когда-то и сама была подростком. Интересно, когда я встречалась с соседским мальчишкой у нас на даче, маме мы тоже казались смешными детьми, которые играли во взрослых?
Серёжа сидит напротив меня и передаёт салатницу с крабовым салатом моей дочери.
Называет её малышкой. Для меня это действительно так, но он это произносит, как крутой парень.
— Малыш, ещё что-нибудь подать?
Леська смотрит на меня заискивающе. И в тоже время будто говорит: «Смотри! Как он заботится обо мне!»
А для меня это всё ещё такие глупости и вообще уже ни грамма не ухаживания. Даже то что он приволок ей плюшевого медведя, а мне какие-то полевые цветы. То ли в качестве извинения. То ли подарка.
Для меня в моём возрасте мужчину больше определяют поступки.
Витя ведь тоже поначалу таскал медведей. И дешёвые цветы, потому что на другие его мама не давала ему денег. И на ласковые слова он не скупился.
А потом взвалил на меня все материальные проблемы и обвинял в своих неудачах.
Просто ему было так удобно.
Сейчас начинаю трезветь от семейной жизни и понимаю это. Также, что за столько лет быт порядком сожрал мои чувства.