- И будет совсем прекрасно, если вы перестанете меряться... крутизной, и вспомните, что мы заняты одним общим делом.
Хамские оценивающе оглядели друг друга, синхронно отсалютовали мне двумя пальцами, прикоснувшись ими к краям шляп, и, по-военному развернувшись, разошлись в разные стороны.
***
Надо признать, вдали от Морвид её брат быстро стал самим собой. То есть, настроение у него, конечно, как было препоганым, так и осталось (иного у него просто никогда не бывало), но он хотя бы наконец-то всерьез задумался о деле.
Пока я предавался радостным размышлениям на тему своей состоятельности как психолога, энергичный Мордред завел нас не совсем туда, где я ожидал оказаться.
- Где это мы?
Подозрительно осведомился я у абсолютно безмятежного Хамского.
- Если вы помните, Принстон, - Хамский, как всегда, был непробиваем. - То у нас осталось еще одно неразрешенное дело.
Поймав мой недоумевающий взгляд, Мордред снизошел до объяснений.
- Корделия Блэк.
Надо сказать, от этой фразы легче мне отнюдь не стало. Я еще раз с тоской взглянул на большую аляповатую афишу, украшавшую главный ход Нью-Девилльского зоологического музея. Признаться честно, со второго взгляда все это показалось мне еще более омерзительным.
С афиши на меня добрыми глазами убежденного каннибала глядел огромной ярко-желтый крокодил в ковбойской шляпе. 'Выставка экзотических крокодилов!' - гордо гласили разнокалиберные, но одинаково чешуйчатые буквы. - 'Уникальные брачные пляски Призумбийских аллигаторов! Единственный в своем роде рыдающий двухсотлетний крокодил-эксгибицонист, и гвоздь программы - аллигатор Вилли, демонстрирующий неповторимое умение виртуозно снимать со зрителей скальпы и стрелять из револьвера!'.
В самом низу афиши, такими маленькими буквами, что невооруженным взглядом разглядеть их было практически невозможно, шла следующая приписка: 'Вход с детьми - бесплатный. Администрация музея не несет ответственности за сохранность ваших детей и конечностей'.
- Но почему вы уверены, что она назначила нам встречу именно здесь? - Взвыл я, внезапно остро осознавший, что этот маньяк-социопат с добренькой улыбочкой мясника (это я о Хамском) сейчас затащит меня в мой ночной кошмар. Воспоминания о крокодильем родео еще не успели выветриться из моей памяти.
- Ну, - Хамский, который умудрялся получать удовольствие от всего в жизни и, как я подозревал, от моего съедения в том числе, лучезарно улыбнулся, смахивая невидимую пылинку с лацкана пиджака. - Этой женщине нельзя отказать в чувстве юмора. Кроме того, она любит напоминать всем о своем превосходстве, а, по её мнению, в случае с теми рептилиями в канализации - она одержала над нами победу.
- А разве нет?
Хамский пронзил меня уничижительным взглядом.
- Вот еще! Принстон, что я вижу? Неужели вы испугались?
- Полагаю, словосочетание 'инстинкт самосохранения' вам ни о чем не говорит? - Да, признаюсь, я просто оттягивал неизбежное. Но кто меня осудит?
- Глупые выдумки слабых личностей, - передернул плечами Мордред. - Воспринимайте этих безмозглых рептилий как чьи-нибудь сапоги и сумочки.
Я мысленно содрогнулся.
- А ваша сумочка когда-нибудь пыталась снять с вас скальп? А сапог - откусить конечность?
- В конце концов, это становится скучным. Хватит болтовни, Принстон!
С этими словами Мордред пинком открыл дверь и вошел внутрь, нисколько не заботясь о том, последую ли я за ним. Полагаю, он и так прекрасно знал ответ. Мне было слишком любопытно...
Но это не отменяло того прискорбного факта, что невыносимость этого черта с каждым днем открывалась мне своими новыми гранями. И не сказать, чтобы меня так уж сильно радовало...
***
На входе в музей обреталась некая оригинальная конструкция из бинтов, гипса и костылей, которая сначала была ошибочно принята нами не то за суперпрогрессивную инсталляцию, не то за наглядное пособие нарушения правил техники безопасности.
Впрочем, когда конструкция поморгала глазами и замахала костылями, пытаясь привлечь наше внимание (с грохотом при этом упав), стало понятно, что тут кроется нечто большее. Примерно попытки с третьей, внутри странного сооружения мною был опознан дриад.
- Джентльмены! - Радостно приветствовал нас он. - Мы счастливы видеть вас на нашей уникальной выставке и настоятельно просим купить билетики и добровольно пожертвовать на уход и содержание наших милых обитателей. А если вы откажетесь, то им же на корм и пойдете, да...
- Вы - отказались? - Прямолинейно спросил Хамский. Загипсованный дриад как-то странно скукожился.
- Я очень быстро осознал свою ошибку и проникся исключительно аллигаторолюбивыми мыслями! Ведь они - братья наши страшн... эээ... старшие!
Хамский издевательски расхохотался.
- Это настолько бездарное вранье, что почти даже искусство! Милейший, я прекрасно знаю правду и без вас. Просто должность ваша настолько, мягко говоря, непривлекательна, что желающих на неё не найдешь. А вы работаете здесь исключительно потому, что точно знаете: на костылях вам далеко не убежать. А если подобное чудо и случится, то ваши 'старшие братцы' быстро найдут вас по запаху и с радостью довершат начатое. В любом случае, глупость должна быть наказуема. Принстон, пойдемте, у нас много дел.
Заплатить, правда, Мордред не забыл. Он вообще очень щепетильно относился к финансовым вопросам. Правда, сделал он это в своей манере. Приподнявшись на цыпочки, Хамский, с добродушнейшей улыбочкой, запихал деньги за косяк над входной дверью. Издевательски похлопав застывшего столбиком дриада по плечу, Мордред, насвистывая какой-то фривольный мотивчик, направился в главный зал музея.
***
Главный зал встретил нас градом револьверных пуль. Похоже, заявленный на афише крокодил Вилли развлекался вовсю, наглядно демонстрируя свои навыки обращения с оружием. Как учили преподаватели медакадемии, а потом и бурная жизнь рядом с Хамским - я залег и спешно отполз обратно за угол.
Но мой друг был не из тех чертей, что пасуют перед обстоятельствами. Сняв шляпу (как самую ценную вещь в своем организме) и лишь слегка наклонившись, Мордред бесстрашно пошел под пули. Уж не знаю, то ли стрелял Вилли хуже, чем сонный дикобраз с перепоя, то ли его интересовал не результат, а процесс. Впрочем, могло статься и так, что пальто моего друга действительно обладало всевозможными отталкивающими свойствами. Тем не менее, невозбранно преодолев зону обстрела, мой друг скрылся из поля зрения.
Скажу честно, я не обладал ни подобными психическими расстройствами, ни подобной храбростью, ни даже подобной наглостью, а потому пристроился тут же, за углом, искренне считая, что если коллеге и понадобится моя помощь, то я тут же это услышу. Помощь, впрочем, требовалась скорее не ему, но несчастным экзотическим рептилиям. Судя по удивленному, возмущенному, а потом и по напуганному вою, Хамский только что как-то очень нетривиально решил проблему крокодила и револьвера. Каким образом он это сделал, я пытался не представлять.
Следом за воем, в зале раздались оглушающий треск, ужасающий грохот и совсем уж подозрительная тишина. Я даже успел ощутить некоторое беспокойство, но в ту же минуту мой друг вылетел из зала, на ходу прилаживая неизменную шляпу на её законное место. Что произошло, не объявят ли нам кровавую вендетту все крокодилы мира и директор выставки лично, интересоваться я не рискнул.