- Вы же слышали все, что они сказали, - отмахнулся Мордред.
- Да, но картина еще целиком не сложилась, - парировал я. - Мы еще не знаем, что выяснила Морвид. Кстати, где она?
- Понятия не имею, - мгновенно подобрался и забрюзжал Хамский. - Она уже взрослая девочка, ходит, где хочет, делает, что хочет, и вообще, какое нам до неё дело, а?!
Вот примерно на этом месте его перебил требовательный звонок в дверь.
- Сколько можно, Принстон! - Хамский буквально взвился. - Нам нужна новая экономка!
Я молча спустился вниз, предпочитая самостоятельно открыть дверь, нежели чем выслушивать вопли своего друга.
На пороге, вместо ожидаемого посетителя, оказался совершенно неожидаемый конверт из плотной серой бумаги. Поймите меня правильно, всякий раз, когда под дверью оказывается неидентифицируемый конверт, подписанный вырезанными из газет буквами, я немедленно начинаю его подозревать. Фантазия у преступников, конечно, не столь богата, как у Хамского, но, тем не менее, там может находиться все, что угодно: от простого письма до 'святой язвы' - освященных грибных спор.
Так что, аккуратно подняв конверт каминными щипцами, стоящими возле двери как раз для подобных целей, я, со всеми предосторожностями, понес его в гостиную. Тщательно просветив, осмотрев, прощупав и обнюхав подозрительный конверт, мы пришли к выводу, что он не содержит в себе ничего, кроме письма, и взрываться при открытии вроде бы как не собирается.
- Посмотрите, - менторским тоном начал мой друг, не спеша раскрывать послание. - Буквы вырезаны из газет, чтобы скрыть почерк. Но это же просто смешно! Взяты они явно из газет 'Шахтерский вестник' - только у них буква 'Т' печатается в форме кувалды, 'Адский гонщик' - только у них используется этот дурацкий горящий готический шрифт, и пособия для девственников - 'Быть бородатым - круто!' - у них там вся книга набита огромными шрифтом, видимо, чтобы лучше разглядели.
- Откуда такие познания, Хамский? - Я пребывал буквально в священному ужасе.
- Я изучаю современную литературу и прессу, - невозмутимо пояснил Мордред. - К тому же, чтобы вы знали, Принстон, тридцать четыре процента маньяков-убийц - девственники. Потому что энергию девать некуда.
- Я это учту.
- Прекрасно. Продолжим. Смотрите на качество бумаги - плотная, шелковистая, но серая - значит, пославший это письмо предпочитает качество и надежность, но по невысокой цене. А теперь, приглядитесь внимательнее - видите этот серый налет и небольшое пятно? Принюхайтесь, - Хамский подал мне пример, еще раз обнюхав конверт. - Спорим, анализ покажет, что налет - это железная стружка от работы напильником, а пятно - от машинного масла? И...
- И сам конверт пахнет гномьим пойлом, - обреченно закончил я.
Автором этого письма может быть только один гном - Кобальт Джонс.
Впрочем, сама информация, содержащаяся внутри, тоже как-то не особенно радовала. 'Девчонка у меня. Хотите увидеть её живой - приходите вдвоем. И никаких копов!'.
***
В дом Кобальта Джонса мы с Хамским заявились уже ближе к вечеру: отчасти потому, что остаток светового дня мы посвятили некоторым очень важным делам, а отчасти потому, что это же традиция: приходить к злодеям в гости ночью.
Тут следует особо заметить, что жил коварный гном в небольшой пристройке к их общему с Арнольдом Броммом автосервису, и, судя по виду так называемого жилища, являлся закоренелым, махровым маньяком-девственником. Стены небольшой комнатенки, вперемежку обклеенные фотографиями полуобнаженных мускулистых бородатых женщин и выдержками какого-то сектанстко-террористического толка, навевали мысли о шикарной докторской диссертации по девиантной психологии. А вот подозрительные мешки с самопальной взрывчаткой - о бренности всего сущего. Сидящая на стуле посреди комнаты Морвид оптимизма так же не прибавляла.
- Похоже, меня нагнули и собираются поиметь. Вот только удовольствия от этого, увы, никакого.
Морвид приветствовала нас в своем неповторимом стиле, и то, что она была не только связана, но еще и опутана проводками подозрительного вида, похоже, нисколько её не смущало. Потрясающе целостная личность.
- Ну и что ты тут делаешь? - Мрачно поинтересовался Мордерд тоном оскорбленного папаши.
- Уж точно не тебя дожидаюсь! - Настолько эмоционально, насколько позволяла взрывчатка, прореагировала Хамская. - Надеюсь, вы догадались привести с собой копов? Что, нет? Ну вы и придурки!
Восхищение и уважение причудливо смешались в её взгляде и свисте.
- Где Джонс?
Каюсь, я крайне невежливо прервал трогательное семейное воссоединение, но когда где-то рядом бродит живой дееспособный псих - становится как-то не до нежностей.
- Чушка ты моя, бородастенькая! - Ласково, будто подзывая кабанчика на убой, пропела Морвид. - Иди сюда, сиськи покажу!
Мы с Хамским на несколько мгновений остолбенели, а я, вдобавок, почувствовал, как мучительно заливаюсь краской. Впрочем, страстный призыв сестры моего друга не остался без внимания. Раздался дробный топоток и на сцене появилось новое действующее лицо.
Есть существа, по внешнему виду которых вы в жизни не догадаетесь, что имеете дело с насильником-извращенцем-убийцей. Есть существа настолько серые и безликие, что даже стоя с ними лицом к лицу вы все равно не можете вспомнить, как же они выглядят. А есть существа, при одном взгляде на которых становится понятно, что ничего хорошего ждать от них не приходится. Да что там, они и плохое испортить умудрятся...
Кобальт Джонс относился именно к такому типу существ, поражая каким-то прямо гротескным сочетанием злодейства и нелепости. Будучи типичным афрогномитянцем, он имел в активнее иссиня-черную кожу, приплюснутый нос и завивающуюся мелкими-мелкими колечками клочковатую бороду. Размеров на пять бОльшая, чем сам владелец, футболка смотрелась на нем кокетливым платьицем, а штанишки, наоборот, были откровенно коротки и казались снятыми с какого-то ребенка. Довершался сей причудливый комплект кроссовками поистине огромного размера и, надетой задом наперед, строительной каской мерзкого оттенка взбесившейся фуксии. В потных маленьких ручонках он сжимал коробочку с единственной вызывающе торчащей алой кнопкой - похоже, детонатор.
Морвид не дала гному и рта раскрыть. Искренне считая себя хозяйкой ситуации, она и мысли не могла допустить, что кто-то может полагать иначе.
- Знакомьтесь, джентльмены! Вот это мелкое недоразумение и есть Кобальт Джонс. А так же, международный террорист, который еще не успел нигде нагадить, но собирается - Ахкобальт ибн Засунт аль-Задэ. Впечатляет, да? Он сам придумал.
Джонс важно напыжился.
- Что у него там в задэ? - Живо заинтересовался Хамский, одним невинным вопросом сбивая с Кобальта всю спесь.
- Эй ты, наглый чувачок! - Признаюсь честно, на месте гнома я бы не тратился на всякую чушь, типа терроризма, а вложился в занятия с хорошим логопедом. - Типа че, хочешь показать, что ты тут самый крутой перец, да?
Хамский поморщился. Его аристократичная натура не могла выносить подобное.
- Предлагаешь считать самым крутым тебя, Джонс?
- Не, я не понял! Ты чо, не въезжаешь? Да я взорву тут все к хренам моржовым. Её взорву, тебя взорву, его взорву...
- Себя, - вежливо подсказал я.
- Себя, - послушно повторил Кобальт, и понял, что что-то тут не так. - Не, вы чо такие наглые, а?!
- Ой, меня сейчас стошнит от этого тестостерона. - Неожиданно Морвид вклинилась в сугубо мужской разговор, сделав это с присущей ей грацией. - Вы тут повыясняйте, у кого орешки крепче, а я пока пойду - разомнусь.