В. ― Где же находятся эти ваши планеты, около Земли?
О. ― Вокруг все нашей солнечной системы идут. Это все духовные планеты, вы их не можете видеть, даже когда планеты наши совсем близко от Земли. Их всех не сто три. Отец Аввель на других планетах живет; у них еще, кажется, сто восемь планет, верно не скажу, не знаю.
В. ― Называете вы наши материальные планеты так, как мы их называем или у вас свои для них названия?
О. ― Нет, у нас названия планет другие, не такие как у вас. Венера у нас называется «Начало жизни». Ваша Земля ― Скорбь. Марс по-нашему ― Нормальная, а Юпитер ― Высшая. Сатурн мы называем Радость. Уран ― Любовь, а Нептун ― Слава Божья. Есть еще, она называется «Начало верха», есть и еще одна, но не знаю даже, как и назвать ее. Про эту планету мы ничего не знаем.
В. ― А вы, души, как называете эти планеты на своем языке? Передай нам звуки.
О. ― Ну, что ты, разве можно! У нас совсем по-другому. Попробуйте своими буквами передать журчанье ручья или грозу и бурю. Этого нельзя. Вот начало жизни скажу по-нашему: с-т-р-о-г-о-в, только выкинь из слова «о» и горлом скажи, умудрись, чтобы и было «о» и нет его. Да и что говорить ― ничего не выйдет, нельзя.
В. ― Какой же величины ваши духовные планеты?
О. ― Разные, вот первая стадь побольше, а вторая поменьше.
В. ― А что такое стадь?
О. ― Ну, это ступень, группа; вот я в четвертой стади, а всех двенадцать с Марсовыми.
В. ― А наш Отец где?
О. ― Чего-то не знаю; у него двенадцать под началом, а сам он, ведь, тоже, кажись, в восьмой стади. Я не знаю, кто он и из каких, он у нас редко бывает, только за делом. Он у Христовой пристани в работниках.
В. ― Это что же значит?
О. ― А это, видишь, у Христа двенадцать апостолов, а от них двенадцать пристаней.
В. ― Что же это значит пристань?
О. ― Ну, как тебе сказать, по выбору; вот есть какие сами ведут дела, а есть у пристани: куда выберут, туда и идут, это самые что есть работники по миру. Нас не Христос посылает, а высшие «духи», они только с Его благословения, или кому Он укажет их благословить. Вот они чаще Его и видят, но зато с них Он уже и спрашивает. Их работа трудная, зато и грехи они не сами искупают, а уж за делом прямо Ему складывают. Он и судит и прощает. Ну, и труда же много у них, все со злом, да со злом. Трудно им, вы сами, ведь, слыхали про старшего? Про Денницу-то? Вот и до него самого доходят, а это уж не дай Бог! Это сто грехов лучше на себя взять, чем раз его повидать.
В. ― Ну, скажи, Таня, ты говорила, что на ваших планетах есть бабочки. Каких цветов и какой величины они?
О. ― Бабуси у нас как цветочки, они легкие, живучие и есть большие, как у вас птички. А цвета они разного: есть золотые, есть и серебряные, и всякие. Формой они похожи на ваших бабочек, и усики такие же у них. Сидит напротив тебя и мотает усиками.
В. ― Они такие же пугливые, как и наши.
О. ― Нет, сами лезут к нам. Они такие духовные, как и наша планета. Форм они разных, но только все летучие, есть как колокольчики звенят, а то горят, как огонек, но это все бабуси, мы их так зовем. Они к нам очень привыкают. Вот и у меня живут три бабуси, одна с огоньком, а то большая, цветная, разумная такая, говорю: «Давай, бабуся, Бога славить», ― она и запоет; вот какая. Это я как друга люблю. А других животных у нас никаких нет.
В. ― А, что, Таня, ваши бабочки умирают?
О. ― У нас смерти нет.
В. ― А куда же они деваются?
О. ― А кто их знает, мне самой это на мысль не приходило.
Мне пора, отец, ведь, строг, он и то сказал, отпуская меня к вам:
― Смотри, заговоришься и без дела останешься. Ох, бегу, прощайте, да хранит вас Бог и Царица Небесная.
8-го мая 1899 г.
Как только секли за сеанс, кто-то начал писать, но мы бросили и выжидали некоторое время.