Узнал это младший брат и стало ему жаль брата. Взмолился он ко Христу, чтобы ему проведать его. Пошел он к нему на Рок, и видит, что тот в муках, дьяволу служит. Заплакал он горько. А старший и говорит:
— Как же это все сделалось! я совсем не пойму! Я думал, где же ты? Коли уже я попал на Рок, то думал, что тебя черт уж прямо слопал.
— Нет, — говорит, — я был язычником, да жил как христианин; а ты наоборот. Ты все Его Божественные слова извратил, как тебе хотелось, и как зло тебе внушало.
Долго спорили братья. Наконец-то младшему удалось убедить старшего. Он горячими слезами растопил его извращенное сердце, а молитвой согрел его. Тогда только сказал старший брат:
— Брат мой любезный! вот только теперь принял я веру Христову от тебя. Я плачу о том и о тех людях, а их много, очень много на Земле, что думают, что они Христовы други, а они Его первые враги, потому что извращают Его Святые слова. Кто уши имеет слышать, да слышат. Пусть всякий человек разберет, действительно ли он христианин. Даже если он и крещение принял, но все же может он быть не только язычником, но и хуже язычника. Язычник же свободно может быть Христовым учеником, если по вере Его живет. Потому никогда не судите нехристя, но приглядитесь сперва к его жизни и к его делам, и тогда только судите. А еще лучше, никого не судите, а если можете, то лучше помогайте всем.
Мне давно пора идти по делу. Заболталась с вами. Храни вас Господь и Царица небесная.
23-го июля 1899 г.
Мир вам! Вот н я, Таня. Как живете? Как Бога славите? Ну, о чем будем разговаривать сегодня?
В. — Ведь, шел у нас разговор про одного барина. Переехал он на квартиру № 13 и не стало ему везти ни в чем; одни у него неудачи, одни беды, кто тут виноват?
О. — Не знаю, как могу я знать? Много может быть причин. Навет должно. У вас их много бывает. Вот, что я тебе скажу.
Жил один священник, и хорош он был; кажись» немного и греха имел; и жил он счастливо. Жена у него была, дети, и все было хорошо. Только приехала к нему тетенька, и позавидовала; а зло уже тут. Оно сейчас пристало к ней, во сне пришло к душе ее и говорит: «Будет попу хорошо жить; знаешь, проведи только первое горе, а мы навет положим».
И что же бы вы думали? Не заперла она на ночь дверь и пропустила вора. Обокрал он батюшку н все пошло худо с того часа. Все у него спуталось: сын умер: ногу сломал; дочь ушла тайком с каким-то барином; и так все пошло худо, что, что ни день, все горе и горе.
Вот раз служит батюшка в своем приходе; молится у престола, и так ему горько стало, что он заплакал. Как что случилось, не скажу, не знаю, только слышит он кто-то ему говорит: «Уйди с этого места». И понял священник, что ему другое надо место искать. Старое место было доходное, и жаль ему его, но делать нечего, решил и поехал. Выпросил себе место похуже старого и все как рукой сняло. Так на нем зажил, что много лучше прежнего.
Да, есть разные наветы, есть страшные наветы. Вы, вот, люди, думаете, что оно пустое, а, ведь, все это истина. Видишь, для вас чувства все равны, и вы их считаете ни во что. Вот, когда вам больно, вы чувствуете и придаете значение, а чувства другого для вас как бы совсем не существуют.
А между тем, когда человек входить к тебе со злобою, с завистью или еще с чем-нибудь дурным, то и эфир, который каждую минуту проходить через него и от него пропитывается тем же качеством, т.е., злобой, завистью и т.д. Вот к слову я зла на тебя, сижу и гляжу на тебя, а в душе моей злоба, а эфир этот идет от меня к тебе и пропитывает тебя, и моя злоба уже на тебе находится и остается на тебе. Ты этого не чувствуешь; но, ведь, оно так; ведь, мой эфир остается в твоем и мы передаешь все друг другу. Вот, почему и проклятия иногда исполняются. Один человек проклинает другого в своей злобе, а в то время его эфир, выхода с дурным желанием. касается, и пропитывает этого другого; потому и говорит, что бывает так, что от проклятия человек на месте может умереть. Вот, этак можно одним словом убить другого. Но, конечно, Господ от всего хранит, и все от Бога, как Он попустить. А попустить, то так и свершится. Ухожу, да хранить вас Бог и Царица небесная.
24-го июля 1899 г.
Мир вам! Вот и я, Таня. Как живете? Как Бога славите? И рада же я, что вижу вас бодрыми и веселыми. Стану сказывать вам о ваших покойничках, где кто из них у нас находится, в какой стадии, как живут: худо или хорошо. Всякие места у нас есть. Никто из вас не минует нас, все через нас проходят и переживают, что Бог им дает, что сами заслужили.