— Вы уж, пожалуйста, следите за его рационом. Он ничего, кроме куриного бульона да потрохов, не кушает. На прогулку выводите ежедневно, желательно, чтобы среди зелени. Он любит общаться с природой. Почаще вывозите его за город…
— Я живу в пригороде, у речки, — несмело заикнулся я, но хозяйка пропустила это замечание мимо ушей.
— Не застудите его. Он быстро остывает. И после каждой прогулки мойте ему лапы в ванной теплой водой. Он, правда, этого не любит, но в порядке профилактики заболеваний… Да, от насморка ему лекарство отдельно, в целлофановом мешочке. Пилюльки горькие, так вы их в шоколадную конфетку, вовнутрь… И не кричите на Бимчика, а то он очень обидчивый.
Она говорила и говорила, но мы уже погрузили все вещи в машину и стали прощаться. Хозяйка целовала Бима и давала последние указания:
— Бимчик любит, чтобы ему чесали за ушами, тогда он быстрее засыпает…
Я, наверное, вытаращил глаза от удивления, потому как она вдруг спросила, понизив голос до шепота и подозрительно в меня вглядываясь:
— У вас была когда-нибудь настоящая собака?
— Нет, — признался я по-честному, чувствуя себя под ее взглядом чуть ли не преступником.
— Как?! — вскричала хозяйка и тигрицей бросилась к мужу. — Ты говорил, что он порядочный человек?! А что получается? Он погубит Бимчика!
Я не очень вежливо схватил Бимчика за шиворот, втолкнул в машину и рванул с места.
Первый день прошел в радостных хлопотах. На дворе весна — май месяц, теплынь… И я, следуя книжным наставлениям специалистовохотников, стал сооружать Биму вольер. И пока вкапывал столбики, обтягивал их металлической сеткой, Бим сидел на привязи неподалеку и жалобно скулил. Я уводил его в дом, он рвался во двор, царапал дверь, визжал. Я цеплял к ошейнику поводок, он радостно прыгал мне на грудь, вилял своим куцым хвостом, смотрел благодарными глазами и просился гулять. Но я боялся отпускать его, боялся, что он убежит к старому хозяину.
Наконец вольер готов. Я завел в него Бима. Он обошел вокруг, все обнюхал и, кажется, остался доволен. Потом мы поехали за город, чтобы привезти соломы для собачьей будки. В машине Бим чувствовал себя превосходно. Он сидел на переднем сиденье и внимательно смотрел на дорогу. Его большая голова с длинными ушами выглядела эффектно, и прохожие обращали на нас внимание. Я ликовал…
Дороги были уже сухие, поэтому мы подъехали к копне прошлогодней соломы вплотную. Я вышел из машины, позвал Бима. Он спрыгнул с сиденья, степенно обошел вокруг машины, деловито обнюхал заднее колесо, поднял лапу и поставил свою метку. Стыдно признаться, но я ходил следом и любовался своим новым другом.
От копны пахло солнцем и пылью. Я лег рядом с Бимом на солому. Он положил свою морду мне на грудь и закрыл глаза. Я был счастлив. Мечта моего детства сбылась.
Вечером позвонил старый хозяин Бима и долго извинялся за беспокойство, прежде чем спросить о самочувствии собаки, о том, как она поужинала на новом месте, помыл ли я ей лапы после прогулки. Я начал раздражаться и довольно резко ответил, что живу в частном доме, где нет ванной, а ехать куда-то, чтобы почистить собаке зубы и помыть лапы, у меня просто нет времени. Бывший хозяин обиженно умолк, и я уже хотел положить трубку, как услыхал голос хозяйки:
— Я совсем забыла вам сказать, что перед сном нужно Бимчика расчесывать. Обязательно. Иначе шерсть у него за ночь сваляется… И потом, массажируйте ему животик, так легче оправиться…
Этого еще не хватало! Я весь кипел, но в то же время понимал, что с такой женщиной шутить опасно, поэтому стал поспешно поддакивать, мучительно соображая, как избавиться в дальнейшем от таких поучений. Наконец меня осенило:
— Я завтра уезжаю в командировку, в деревню, на две недели… Бывшая хозяйка тут же с радостью предложила:
— Привезите Бимчика к нам. Пусть он это время побудет дома…
— Нет-нет! — выворачивался я. — Я беру его с собой. Сейчас тепло. Спать он будет, конечно, в комнате. Кур в деревне много… Лекарства на всякий случай я захвачу. Так что не беспокойтесь. — Кое-как уговорил.
На дворе стемнело, и я вышел взглянуть, что делает Бим. Он лежал в своей будке на соломе и спал. Спал так крепко, что даже не услыхал, как я подошел.
Перед утром меня разбудил собачий вой. Я выбежал на крыльцо. Бим сидел в вольере и жалобно выл, задрав морду к небу. Он кинулся ко мне, завизжал, прижался к ногам. И я почувствовал, как он сильно дрожит. Ночь была не холодная, но дрожь сотрясала все тело собаки. Я взял Бима на руки и отнес в дом. Он улегся в моей постели, пригрелся и затих. А я уже не смог заснуть. Я по-нимал, что Биму, изнеженному прежней жизнью, очень тяжело придется на охоте. Сами посудите, как он полезет в осеннюю холодную воду? А если и полезет, что с ним потом будет?
И я мысленно составил план тренировки и закалки Бима.
Не откладывая задуманное, утром я взял его на поводок и отправился к реке. От воды тянуло сыростью. В такой ранний час здесь были только рыболовы. Я подобрал на дороге палку, натер ее прихваченной из дома куриной головой и дал понюхать Биму. Он тщательно исследовал ее и даже лизнул. Я отстегнул поводок, бросил палку неподалеку и скомандовал:
— Бим, искать. Вперед!
Бим тяжелой трусцой подбежал к палке, обнюхал ее, взял в зубы и двинулся дальше.
— Бим, неси мне. Подай! Бим, ко мне! — кричал я, но напрасно. Пес выбрал место под кустом, улегся и принялся усердно грызть палку. Я направился к нему, призывно насвистывая. Но Бим не подпустил меня близко. Он встал и, недовольно ворча, побежал вдоль берега.
— Бим! Бимчик, ко мне! Ко мне, мой хороший… — подлизывался я. — На! На головку куриную. На! — безрезультатно.
Зубы у Бима оказались крепкими. В этом я убедился, когда подобрал измочаленную палку.
«Ладно. Эти команды Бим не знает. Не обучен. Но дело поправимое, — успокаивал я себя, подбирая вторую палку. — Теперь посмотрим, как ты пойдешь в воду?» — И бросил палку в речку.
— Вперед, Бим! Искать!
Бим резво рванулся вперед. Но у воды остановился, посмотрел на меня, как мне показалось, с насмешкой — сам, мол, лезь, если тебе нужно, и пошел по берегу прочь.
Я догнал его, прицепил поводок и повел домой.
Да, теперь у меня появилась забота. Каждую свободную минуту, забросив другие дела, я натаскивал Бима. И через месяц он уже довольно охотно отыскивал и подавал поноску (кусок кожи или палку), но только не из воды. Воду он презирал. Хуже того, он ее боялся.
Кроме этого, Бим был страшно недисциплинирован.
В комнате он мог бесцеремонно запрыгнуть на кровать и преспокойно улечься на светлом покрывале. На рыбалке — пройтись по расстеленной вместо стола палатке, опрокидывая тарелки, наступая на продукты… Однажды мы собрались пообедать и только выложили на палатку всю свою снедь, как из кустов появился Бим, весь перемазанный вонючей тиной, и преспокойно направился к нам. Мы, зная его привычки, срочно стали сворачивать палатку, кричать, но он твердо выдерживал направление и был уже близок. И тогда кто-то из нас подсказал выход:
— Надо Бима искупать.
Реакция пса была мгновенной. Он сгорбился, поджал хвост и помчался от нас прочь. Мы не поверили в это открытие — вдруг случайность. Увы, все оказалось печальной правдой. Услыхав свое имя и слово «купать», Бим бросал даже еду и улепетывал во все лопатки. И я вспомнил прежнюю хозяйку Бима, ее наставления: «После каждой прогулки мойте ему лапы в ванной… Он хотя этого и не любит, но в порядке профилактики заболеваний». Вот к чему привели насильственные водные процедуры в течение трех лет.