Ученые неоднократно исследовали, как реагирует детеныш или человеческий младенец, когда его бросает мать. Было выяснено, что если макаку-резус хотя бы на неделю разлучают с матерью в возрасте с восемнадцати до тридцати двух недель, это сказывается на ее поведении даже в двухлетнем возрасте. И более того, ЭТИ дети выказывают страх перед незнакомыми предметами. У животных, выращенных в полной изоляции, наблюдаются трудности в общении со взрослыми, и зачастую они сами оказываются равнодушны к своему потомству.
Особенно мало друзей бывает у воспитанных таким образом самцов, они чаще подвергаются насилию со стороны стаи, сородичи ре же приходят им на помощь во время агрессивных столкновений. Исследование семидесяти одного шимпанзе, выращенных человеком выявило, что только тридцать процентов из них полноценно развиты в половом отношении.
Каждый вечер, когда шимпанзе возвращались с острова, они бежали проверять своих оставшихся в изоляции соплеменников. Не удивительно, что запертые вместе с Софи шимпанзе плохо относились к ней, так как, конечно, догадывались, что их оставляют в неволе из-за нее.
После того как Софи успешно представили трем шимпанзе, знакомство стало проходить гораздо быстрее. К концу июля мы познакомили с ней Ники. Это был огромный, мускулистый самец Когда Софи увидела, как это чудовище заходит к ней в клетку она закричала и полезла на самый верх решетки. Ники попытался успокоить ее, приняв позу подчинения — наклонившись и выставив к ней зад. Их держали вместе около часа. И так продолжалось каждый день, но мы постепенно увеличивали время, которое ОНИ проводили друг с другом.
Казалось, отношения между Ники и Софи налаживаются. Но однажды, как раз перед кормежкой, мы услышали ее крик. Стив, сотрудник зоопарка, бросился в клетку проверить, как там она, и увидел, что Софи сидит на полу и неистово раскачивается взад-вперед. Во рту у нее была кровь. Ники, очевидно, ударил ее. Мы тут же рассадили их.
Мы держали Софи несколько дней и одном помещении с самками Мег, Мэнди и Энией. А потом познакомили ее еще с одной маленькой самкой, Сэлли. И хотя Сэлли было всего четыре года, нам стоило соблюдать осторожность. Как и все дети они любили драться. На следующее утро мне сказали. Что у Софи небольшая царапина на левом ухе, не опасная. Но я все равно переживал. К тому же еще через день у Софи оказался сломанным верхний зуб. Никто не знал, как это произошло.
Неделю спустя мы познакомили Софи с другой молодой шимпанзе, всего на год ее старше. Обошлось без приключений: в сущности, Софи ни с кем не общалась. Все шимпанзе знали, кто такая Софи, они ведь раньше постоянно видели меня с ней. Может, они решили, что она мой детеныш, а может, что я просто приглядываю за членом их группы.
Вечером, когда Стив поил Софи молоком, он опять заметил кровь у нее во рту, а также то, что у нее выбит еще один передний зуб. Софи опять отделили, хотя слишком долго держать ее одну мы не могли, ведь тогда нам пришлось бы знакомить ее с другими обезьянами заново.
Я надеялся, что со временем Софи забудет обо мне и подружится с кем-то из своих собратьев. Но она все так же сидела у двери и ждала, когда я приду. Я постоянно расспрашивал своих коллег о ней, и они меня постоянно заверяли, что все в порядке.
В конце концов я решил убедиться в этом сам. Я нашел кусок картона и прорезал в нем отверстия для глаз. Надев эту «маску», я встал в конце коридора, примерно метрах в десяти от того места, где она сидела. Но стоило мне только появиться, как Софи прыгнула на решетку и стала хныкать и звать меня на помощь. У меня внутри все оборвалось: она узнала меня, а я снова ее подвел.
Наш план не сработал. Софи и другие шимпанзе практически не обращали друг на друга внимания. И вот к концу августа, после восьми недель разлуки, я наконец пошел к Софи. Она два месяца ждала этого момента и сразу же протянула ко мне передние лапки, ожидая, что я спасу ее от этого кошмара. Я тоже этого хотел, но пока не мог забрать ее. Я просто сел на пол рядом с ней. Видно было, что ей пришлось нелегко. Десны у нее распухли, верхняя губа оказалась разбита, уши в царапинах.
Как ни странно, и Сэлли была рада меня видеть. Она подошла к нам и обняла Софи. Через пять минут они уже играли. Казалось, Сэлли чувствует, как счастлива Софи, и рада за нее. Впервые в жизни Софи установила дружественный контакт с другой самкой шимпанзе, и смотреть на них было одно удовольствие.
Я пробыл с ними несколько часов, пока не стемнело. Пора было ехать домой. К тому времени Софи устала от своих игр с Сэлли и легла рядом со мной у двери. Я шепнул ей на ухо, что обязательно заберу ее отсюда. Но, когда я поднялся, чтобы идти, она закричала еще громче, чем раньше. Мне было очень грустно, я чувствовал, что предал ее.
На следующее утро я снова пришел к Софи и снова уселся с ней рядом на пол. На этот раз она уже не проявила такого интереса к играм с Сэлли, может быть, потому, что поняла, что я не собираюсь забирать ее домой.
Несколько дней спустя я договорился, чтобы ветеринар ввел Софи анестезию и проверил, что там у нее с деснами. К сожалению, ей пришлось удалить три зуба: один верхний левый резец и два резца внизу, справа.
В течение следующих нескольких дней все шло более-менее нормально. Софи стала чувствовать себя уверенней и постепенно привыкала проводить время с самым крупным шимпанзе в группе. Однажды вечером, когда я кормил обезьян, я заметил, что у Ники, прямо у корня, откололся зуб. Мы вызвали ветеринара. В этот вечер Ники еду не положили. Когда он увидел, что другим шимпанзе разнесли пищу, он разозлился и начал метаться по клетке. Было очевидно, что он злится на меня.
Выместить свое раздражение он решил на Софи. Без всякого предупреждения он подошел к ней сзади и напал на нее. Схватив ее за лодыжку, он стал яростно трясти ее, как тряпичную куклу, потом прижал ее к полу и начал кусать за голову. Я видел все это, но ничего не мог поделать и только кричал на него. Потом я схватил швабру и попытался оттолкнуть его от Софи. Наконец он отпустил ее и уселся, злобно поглядывая на меня.
Софи, вся побитая, забилась в угол. Я открыл дверь и вывел ее наружу. Ники продолжал смотреть на меня. Я отнес Софи в комнату для сотрудников, мы вызвали ветеринара. От клыка Ники на голове у нее осталась глубокая отметина, прямо под скальпом, но, по счастью, он не прокусил кости. Лодыжка у Софи тоже была сильно
повреждена.
Это, конечно, был огромный шаг назад в нашей программе интеграции Софи в жизнь зоопарка. Я стал сомневаться, удастся ли ей вообще выжить. Если Ники, этот ласковый гигант, так жестоко Обо Велся с ней, что же будет, если мы познакомим ее с более агрессивными самцами и самками?
Мы держали Софи отдельно, пока она выздоравливала. Она общалась теперь только со мной и с другими людьми. Мы позволили ей побегать несколько дней по территории зоопарка. В кухне было небольшое окно, выходившее на дорожку, и каждый день по ней проходили сотни посетителей зоопарка. Однажды ко мне на работу зашла мать Одри, и Софи увидела ее через окно. Прижав нос к стеклу, она долго смотрела в том направлении, куда удалилась Соланж. Я был поражен тем, какая у нее прекрасная память.
В то время, когда мы отделили Софи, среди шимпанзе началась эпидемия гриппа. Особенно мы переживали за младенцев, так как они могли от гриппа и умереть. Им практически невозможно дать лекарство, так как мать не подпустит никого к больному детенышу
У одной из самок, Флорин, была годовалая дочка по имени Алиса, и она заболела. Однажды утром я пришел к шимпанзе, включил свет и увидел, что Флорин ждет меня у решетки. Вопреки обыкновению, она протянула между прутьев решетки руку, чтобы привлечь мое внимание. А когда я подошел ближе, тут же схватила маленькую Алису за лапку, просунула ее через решетку и запищала. Я был поражен: обычно Флорин не подпускала никого к своей дочери. Алиса была очень слаба, она едва могла держать на весу лапку. Я тут же позвал ветеринара Дерека Лайонза. Он решил усыпить Флорин, а Алисе прописать антибиотики длительного действия. Потом случилась еще одна странная вещь. Все шимпанзе знали ветеринара, он у них, естественно, ассоциировался с неприятными болезненными процедурами, когда их усыпляли, например, стрелой. При виде его они всегда старались спрятаться.