Чтобы заглушить физическую и душевную боль скитальцы литрами глушили спиртное, травили себя наркотиками, объедались продуктами, уничтожали оборудование и самих себя и умирали, умирали... Ещё никогда человеческая жизнь не была такой дешёвой. Ради чего было соблюдать хоть какой-то порядок, если тебя официально похоронили и в любой момент неуправляемому кораблю может настать конец.
Прувед всё меньше на что-то надеялся и всё чаще признавался себе, что неотвратимо настанет время, когда не останется необжитых секторов или некому будет их обживать. Всё происходящее всё чаще казалось не больше, чем продолжением затянувшейся агонии. Последующие события только ускорили этот процесс.
На третий день все заметили, что вибрация корабля, ставшая привычной после катастрофы, заметно уменьшилась. Вместе с тем уменьшилось и освещение. Не надо было быть особенно умным, чтобы догадаться о том, что бесконечное вращение истощило корабельные энергетические запасы и постепенно линкор, перестав вращаться, погрузится в кромешный мрак и холод. Теперь Прувед вёл свою группу в район центрального поста, справедливо считая, что этот район корабля должен по идее быть более других защищённым в случае непредвиденных обстоятельств. Прувед также знал, что теперь все, кто ещё остался на ходу, поступят также.
Наступающий на пятки холод и мрак гнали и гнали деморализованных людей в неизвестность ради возможности прожить ещё несколько минут, часов, дней. В разгромленном помещении центрального поста собралось до сотни, мало напоминающих бывшую единую команду, людей. Каждая группа заняла свой участок, но к ночи после дикой попойки былое враждебное отношение друг к другу быстро сменилось всеобщим братанием пьяных и обкурившихся людей.
Интуиция или счастливый случай и на этот раз помогли избежать смерти Пруведу и некоторым людям из его группы. Когда большинство успело перепиться, в одном конце огромного зала неизвестно почему и между кем началась перестрелка. Стрельба быстро охватила зал и скоро стало ясно, что на самом деле это не бой, а хорошо спланированная заранее карательная акция. Благодаря внезапности группа нападавших почти не встречала сопротивления. Расстрел упившихся безоружных бедолаг проводился быстро и методично. Из группы Пруведа только несколько человек смогли принять участие в бое, где находились остальные теперь, не имело значения. Заняв позицию, они подпустили врага на расстояние гарантированного поражения и прицельным огнём из всего имеющегося оружия встретили нападавших. Хоть и было тех в несколько раз больше, чем людей Пруведа, но уже через пару минут уцелевшие подняли руки и сдались. Несколько бандитов попытались скрыться, но после того, как их отсекли огнём от выхода, тоже предпочли сдаться. Всего пленных было 16 человек против девятерых, уцелевших после боя, людей Пруведа.
Как ни старался, Прувед не мог добиться от раненого главаря причины хладнокровного расстрела остатков команды. Прувед не помнил, чтобы до катастрофы линкора видел этого человека и только грязная, измазанная кровью форма говорила о том, что это мог быть один из высоких корабельных чинов. Ублюдок чувствовал приближение смерти, но терпеть предсмертные мучения оказалось выше его сил, и он попросил пристрелить его. В другой обстановке Прувед, как честный солдат, выполнил бы просьбу умирающего врага. Сейчас же жизнь этого ублюдка не шла в сравнение с той информацией, что он собрался унести с собой на тот свет. Прувед не выполнил его последнюю просьбу и решил играть ва-банк - мгновенная смерть в обмен на информацию. То, что наконец услышал Прувед, стоило того, чтобы ради милосердия подарить врагу быструю смерть.
Для охраны пленных выставили караул, но это не спасло их от самосуда протрезвевших на утро людей. Осознав произошедшее накануне, они мгновенно утратили человеческий облик, чтобы без разбора наброситься, как на пленных, так и на охрану. Разбираться было некогда и люди Пруведа в этом бою не щадили никого, справедливо считая, что поступают в этом случае единственно правильно. Прувед и оставшиеся после боя шестеро человек навсегда покинули эту братскую могилу и вновь ушли на поиски нового, пригодного для жизни сектора.
Арбо от голода был готов грызть решётки, а вместо влаги - пить собственную мочу. За последние трое суток гауптвахту лишь несколько раз посещали увешанные оружием, оборванные и, явно не в себе, люди. На просьбу выпустить его отсюда, один из них рассмеялся и разрядил по нему свое оружие. Не прицельная очередь лишь слегка оцарапала предплечье и теперь Арбо прятался за выступ стены при очередном посещении гауптвахты людьми. Он с трудом соображал, что же могло произойти за это короткое время на корабле, если люди совсем перестали быть похожи на прежнюю команду корабля.
На этот раз Арбо решил, что хуже уже ничего не может быть и остался у решётки, когда в помещение зашла очередная группа людей. Голос его был тише шёпота, но, скорее увидев его, чем услышав, невысокий, с забинтованной головой, человек несколькими выстрелами молча сбил замок с решётки. Освободив, его хотели почти сразу прикончить, узнав, что в камере он дожидался суда за свои антивоенные убеждения.
Арбо сразу же невзлюбили лютой ненавистью из-за того, что он был практически здоров и не перенёс того, что за трое суток навсегда изменило их всех. Ему не могли простить и того, что все они были смертельно больны и через короткое время их не станет, а этот нескладный долговязый хлыщ сможет ещё жить до гибели корабля.
Пруведу не жалко было этого человека, но и расстрелять его сразу не входило в его планы. Арбо был здоров и мог переносить раненых и имущество. Спутники Пруведа умирали один за другим от ран и лучевой болезни, а кто ещё мог передвигаться сам, уже ничем не могли помочь тяжело раненым. Арбо заслужил право на место в группе, взяв на себя все заботы по ее обслуживанию. Не один раз он мог незаметно покинуть группу, но не сделал этого и это заметили все, хотя и не стали относиться к нему лучше.
Лишь однажды Арбо почувствовал на себе внимательный, изучающий взгляд Пруведа, но продолжения ни тогда, ни позже не было. Откуда ему было знать, что теперь в планах Пруведа он будет играть главную роль и, чтобы не случилось, Прувед будет ему незримой защитой и опорой. Арбо не пытался с кем-то из группы завязать хоть какие - то человеческие отношения. После катастрофы отношения между людьми сменились простым животным взаимодействием. Эти люди ещё как-то терпели авторитет Пруведа, но без него готовы были немедленно расправиться друг с другом.
Скитания закончились, когда группа надолго остановилась в одном из многочисленных продуктовых пакгаузов, что находился впритык с резервной рубкой линкора и люди Пруведа теперь изредка делали вылазки за его пределы. Вместо живых попадались лишь трупы и очень - очень редко безнадежные, умирающие скитальцы. Если кто-то не возвращался, то его уже никто не искал. Не надо было больше никуда вести и контролировать этих случайных людей и Прувед сам ненадолго куда-то уходил. Арбо ненавидел это время, так как знал, что его сразу же прикончат, если Прувед не вернётся.
На утро седьмых суток в живых осталось всего четверо. К обеду Прувед со слезами на глазах был вынужден, выполняя последнюю просьбу умирающих, пристрелить двоих, прекратив их мучения. После этого Прувед заперся и попросил Арбо не тревожить его. Арбо ждал выстрела, но вместо него через какое-то время Прувед вызвал его к себе.